Толпа парней и девушек входит в реку и выстраивается длинной шеренгой линией, в конце которой стоят Родим, Ружица и Зыбко, уже помирившиеся ради праздника. В руках все трое держат венки, которые сплела Ружа..

– Река чистая, река быстрая по молитве Иоанна Крестителя, заступника и помощника нашего омый очисти христиан православных в тебя вошедших. Унеси с собой их печали, хвори и грехи вольная и невольная! – говорит кто-то из старших парней.

Ружицв командует мальчишками: так, Родя, Зыбко, закрепили к веночкам своим огневицы (лучины)?

– Закрепили, закрепили, – бойко отвечают те.

– Тогда запаляйте их щепочкой, что Зыбко из костра взял. Так. Теперь наговаривайте желания свои сокровенные на пламя огневицино, да шепотком, тихохонько. Огонь – желания наши освятит, водица запомнит. Поутру Солнышко водицу паром обратит, да на верх поднимет в чертоги Господа нашего Христа Иисуса. А после уж – все в руце Божией! Вот так, верно, теперь пущайте с бережением веночки в струи речные. У кого огонек дольше всех гореть станет – тот жить будет долго-долго. У кого венок рано потонет – свадьбы в нонешнем году не ждите (мальчишки хихикают)! У кого веночек долго плыть станет – тому в ладе и счастье с суженным жить!

Босоногие парни и девушки по колено в воде шепчут на пламя и пускают венки в реку. Мимо Гордея и Славушки, которые стоят первыми в длинной цепочке селян, пускающих венки в одиночку или парами, проплывают венки с зажженными огнями. Влюбленные шепчут на огонь и тоже пускают свои светящиеся цветочные островки. Слышен шелест множества тихих слов вперемешку с журчанием реки:

– Пошли нам, Господи, с суженным моим счастья, лада в семье и многие дитяти!

– Пусть Вышеслав ко мне сватов зашлет!

– Очисти от хвори злой бабушку мою!

– Защити, оборони от всякого лиха, злосчастья в пути мово батюшку!

– Боже мой, пошли мне в мужья молодца Бойко!

– Боже, Пресвятая Богородице пошлите мне в мужья Буйсила!

– Пошлите мне в жены Десняну!

– Словишу… Береста… Горазда… Дарёну…

Шепот десятков голосов будто бы уплывает вместе с венками по ночной реке. Славушка и Гордей, взявшись за руки, смотрят на плывущие по реке огни. Она кладет ему голову на плечо.

– Какая вода теплая и звездная (говорит девушка), в ней звездочки отражаются.

– Вода теплая, запах с лугов медвяный. А ещё ты рядом, раскрасавица! На душе сей миг лепота и лада.

– Любый мой, остался бы ещё хоть на денечек! – в неверном свете что-то сверкает у нее на щеке.

– Нельзя, лада моя, никак не можно (он говорит словно оправдываясь)! Мне покидать тебя – мука смертная! Однако дом успеть достроить надо до осени, до свадьбы нашей, дом, куда ты хозяйкой войдешь. Я ворочусь к тебе осенью и тогда уж насовсем заберу тебя, невеста моя, любушка!

Венки уплывают вдаль по воде. Огоньки их уже еле видны. Река здесь течет между заливными лугами, поэтому во всю ширь, до горизонта видно огромное звездное небо.

Ружица говорит братьям взволнованно:

– Зрите-ка, вон звездочка упала! По примете, стало быть, наши желания, что мы на огонь нашептывали, сбудутся!

На другом крае зашедших в воду селян Славушка говорит Гордею:

– А свечки-то наши вместе погасли, сие…

– Стало быть, умрем в один день. Зато венки не потонули до сих пор, значит, жить нам с тобой в ладе, – они глядят друг на друга и поднимают головы вверх. Перед этим огромным звездным небом, обителью Бога, они кажутся себе маленькими, ничего не значащими песчинками.

– Любый мой! – она прижимается к его широкой груди, – он осторожно и бережно берется своими огромными, мозолистыми ручищами за Славушкины волосы и выпутывает из них желтый цветок лютика. Затаивший перед этим дыхание, теперь Гордей делает вдох и улыбается: ее слегка растрепанные темно-русые, ставшие ночью совсем черными, волосы пахнут лесными травами, свежестью речных струй и немного дымком костра. Он глубоко вдыхает этот запах счастья.