Спустя неделю Панкрат, как и обещал, продолжил свой рассказ, сообщив, как его возлюбленная неожиданно объявилась в Соснове.

Шла она, внимательно всматриваясь в окна домов, привычно подобрав руками подолы многочисленных юбок. Была она не одна – шла в окружении своих соплеменников. Панкрат, увидев Зоряну, хотел было выбежать из дома, окликнуть её, но в последний момент остановился, опустившись на лавку возле окна. В тот момент в нём боролись два чувства. Любовь толкала его бежать, встретиться, поговорить. Обида нашёптывала: «Видишь, она прошла мимо, не позвала на удачу, не дала какой-то знак, который ты бы обязательно понял». И всё-таки Чугун решил завтра идти на место их встреч, а там будь что будет. Если суждено встретиться, он и без слов всё поймёт, Если же встретиться не судьба, то он найдёт в себе силы вычеркнуть цыганку из своей жизни, словно её в ней и не было никогда. Погружённый в размышления, он не сразу услышал песню, доносящуюся с улицы. Неужели это то, чего он так ждал? Неужели цыганка ничего не забыла, помнит, думает о нём?

Действительно, почти напротив его окон стояла та, которой он жил, о которой не переставал думать. Она не просто стояла, а пела и сопровождала пение жестами рук. Он стал внимательнее всматриваться в движения и прислушиваться к словам. Скоро он понял смысл песни и жестов: «Приходи. Я буду ждать. Люблю тебя!».

Сердце Панкрата переполняла радость. Он был готов немедленно бежать через болото на памятную поляну, но понимание того, что сегодня это лишнее, заставило остаться на месте. Единственное, что он мог себе позволить, – это смотреть через стекло на возлюбленную, следить за её движениями, восторгаться пластикой и красотой дорогого тела. «Околдовала!» – беззлобно подумал он и улыбнулся своим мыслям. Назавтра, едва дождавшись, когда солнце поднимется достаточно высоко, парень отправился к месту встречи. Забытая тропа едва угадывалась, укрытая жёсткой перезрелой травой, но он был уверен, что нашёл бы правильный путь, даже если бы сейчас неожиданно начался снегопад и укрыл собой землю, спрятав все ориентиры. К счастью, никакого катаклизма не случилось. Вокруг сиял своим неповторимым великолепием один из дней последнего летнего месяца. От волнения влюблённый едва не сбился с пути, но это не смутило его. Путь ему указывало сердце. Однажды он оступился и упал в застоявшуюся болотную воду, но от этого лишь засмеялся, представляя, как он грязный, мокрый, пахнущий застойной тиной и подопрелым мхом будет обнимать и целовать свою ненаглядную цыганку, а она станет несмело отстраняться и говорить: «Фу! Как от тебя несёт гнилым болотом! Мне, ребёнку свободы, неприятен этот запах. но не смущайся, целуй меня, наслаждайся мной, моим телом, моим ароматом».

Так всё и случилось немного позже. Они целовались, наперебой рассказывая о пережитом в разлуке. Конечно же, они интересовались любой мелочью жизни друг друга. Их общение могло показаться бессвязным неконтролируемым разговором сумасшедших, но в череде вздохов, стонов и смеха эти двое понимали главное: они любят и любимы.