Верховный Суд РФ специально давал разъяснение судам в п. 4 постановления Пленума «О судебной экспертизе по уголовным делам», указывая, что «постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место – убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается. Перед экспертом не могут быть также поставлены вопросы по оценке достоверности показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля, полученных в ходе производства допроса, очной ставки и иных следственных действий, в том числе с применением аудио- или видеозаписи, поскольку в соответствии со ст. 88 УПК РФ такая оценка относится к исключительной компетенции лиц, осуществляющих производство по уголовному делу».

Постановка перед экспертом правовых вопросов может встречаться в различных родах и видах судебных экспертиз и представляет собой ошибку правоприменителя: «имеет ли право истец на получение авторского вознаграждения и в каком размере?», «содержатся ли в тексте призывы к экстремистской деятельности?», «направлены ли информационные материалы на возбуждение ненависти или вражды?», «каков размер материального ущерба, причиненный экологическим правонарушением?» и др.

Ответ эксперта на подобные вопросы представляет собой экспертную ошибку.

К разновидности экспертных ошибок относят выражение экспертной инициативы в не предусмотренных законом формах, которая выражается чаще всего в изменении экспертом формулировки вопросов, которые ставятся на его разрешение. В п. 30 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в ЭКП ОВД РФ содержится положение о том, что в случае необходимости эксперт имеет право изменить редакцию вопросов, не изменяя их смысл[63]. В п. 20 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации указывается, что «в случае если в постановлении (определении) вопросы сформулированы неоднозначно, то эксперт после дословного их приведения может указать в заключении, как он понимает их содержание»[64]. Однако на законодательном уровне у эксперта нет права вторгаться в область компетенции правоприменителя, внося изменения в определение или постановление о назначении судебных экспертиз, принятое в соответствии с установленным процессуальным регламентом.

Поскольку для судебной экспертизы характерно наличие определенной процессуальной формы ее назначения и оформления результатов исследования, эта процессуальная форма назначения экспертизы выступает в целом в качестве гарантии получения достоверного доказательства – заключения эксперта. О необходимости наделения эксперта правом переформулировать вопросы, вынесенные на его разрешение, неоднократно указывали в своих работах ученые-криминалисты и теоретики судебных экспертиз[65].

В результате неправильного выбора правоприменителем последовательности проведения экспертиз по представленным объектам уничтожаются или изменяются информативные признаки этих объектов. Например, при расследовании преступления, предусмотренного ст. 162 УК РФ, сначала была проведена биологическая экспертиза с целью исследования следов биологического происхождения на ноже, назначенная позже дактилоскопическая экспертиза признала следы пальцев рук на ноже непригодными для идентификации.

К следственным и судебным ошибкам следует отнести назначение повторной экспертизы тому же эксперту или той же комиссии экспертов, которыми была проведена первичная экспертиза, в нарушение ст. 20 ФЗ ГСЭД, ст. 207 УПК РФ, ст. 87 ГПК РФ, ст. 87 АПК РФ, ст. 83 КАС РФ.