Природа генезиса ошибки достаточно точно подмечена Ю. В. Голиком и О. В. Орловой: «Ошибка возникает на стыке трех “величин”: человека, ситуации, решаемой задачи, то есть трех необходимых компонентов ее генезиса. Объясняется это очень просто: ошибиться может только человек, только в определенной жизненной ситуации… и только в процессе решения какой-то задачи»[61].

Правоприменитель при назначении экспертизы решает следующий круг вопросов:

1) необходимость и возможность проведения экспертизы;

2) определение рода (вида) экспертизы;

3) формирование задач экспертизы и формулирование вопросов эксперту;

4) выбор эксперта, места проведения экспертизы – государственное или негосударственное судебно-экспертное учреждение, частный эксперт;

5) перечень объектов и материалов, подлежащих направлению эксперту;

6) перечень образцов и проб, необходимых для экспертного исследования, и порядок их изъятия.

Рассматривая подробнее действия правоприменителей при назначении судебных экспертиз, можем отметить, что и следователем, и судом могут допускаться ошибки при определении любого аспекта назначения судебных экспертиз. Например, следователем не была назначена обязательная судебная экспертиза.

Суд возвратил прокурору уголовное дело по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2 ст. 132 УК РФ, поскольку следователем не была назначена обязательная к назначению судебная экспертиза, производство которой предусмотрено п. 3.1 ст. 196 УПК РФ с целью установления психического состояния обвиняемого в совершении в возрасте старше 18 лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего возраста 14 лет, для решения вопроса о наличии или об отсутствии у него расстройства сексуального предпочтения (педофилии). Отсутствие в материалах уголовного дела сведений о производстве указанной экспертизы является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, не позволяющим суду принять решение по вопросу, указанному в п. 16 ч. 1 ст. 299 УПК РФ о применении мер, указанных в п. «д» ч. 1 ст. 97 УПК РФ.

Анализ следственной и судебной практики по назначению ряда экспертиз показывает, что у большинства правоприменителей возникают сложности при разграничении ряда родов и видов судебных экспертиз, непонимание их современных возможностей, приводящих к тому, что экспертизы могут проводиться некомпетентными лицами. Непонимание различий предметов экспертиз при установлении, к примеру, авторства предсмертных записок, назначение лингвистической вместо автороведческой экспертизы может привести к невозможности установления значимых фактов по делу, поскольку эксперт не обладает необходимой квалификацией. Это в лучшем случае может привести к потере времени и средств, а в худшем – утрате объектов и сравнительных образцов для экспертного исследования, затруднив в дальнейшем как само производство, так и установление истины по делу.

Проблема исходных данных судебной экспертизы неоднократно исследовалась учеными-криминалистами и теоретиками судебных экспертиз, которые отмечали, что «экспертное исследование может быть проведено безупречно, а сделанные экспертом выводы полностью соответствовать полученным результатам, но если исходные данные были ошибочными или исследуемые объекты не имели отношения к делу, были фальсифицированы и т. п., – заключение эксперта в аспекте установления истины по делу окажется ошибочным»[62].

Выход эксперта за пределы его компетенции представляет собой решение вопросов экспертом, которые относятся к компетенции суда, или же вопросов, для ответа на которые специальные знания не требуются. Постановка подобных вопросов перед экспертом является следственной (судебной) ошибкой. Часто сами правоприменители включают в постановление (определение) о назначении судебной экспертизы вопросы правового характера, когда эксперту предлагается решить вопросы, связанные с квалификацией деяния, о достоверности показаний свидетелей и потерпевших, о мотивах преступления, моральном вреде и его размере и др.