До Козьмы доходили слухи о неблаговидном поведении его работницы, и было это упреком ему. Только появлялись другие, более важные заботы, и просьба матери забылась, как и слухи о ее дочери. Не помогали уговоры и молитвы Аксиньи, а после ворчливого возмущения Степаниды по поводу неприглядного поведения молодой работницы Варвара на поповском подворье не появлялась несколько дней. Кинулась искать ее мать, да и попадья обеспокоилась, что может лишиться помощницы, стала выпытывать у прихожан, куда могла она запропаститься. Оказалось, нанялась Люба на уборочную страду работницей на хуторе к знатному шляхтичу. Горестно прошла встреча Аксиньи с дочкой: не смогла она ее уговорить вернуться на поповское подворье.

С утра до вечера находилась Варвара в круговерти разных дел среди товарок. Столкнутся они в каком-либо месте, защебечут, словно воробьи в мороз, далеко разносится их звонкий смех, да враз и стихнет – значит, кто-то из хозяев близко появился. А через какое-то время уже в другом месте раздается визг. Хозяин-шляхтич казался человеком лагодным23, только брошенный им взгляд выдавал надменность и строгость. Его-то больше всего и боялась Варвара. Зато его сын, паныч, был притягательной силой, вызывающей томление во всем теле. Завидев его, сразу умолкала она, непроизвольно наклоняла голову и опускала долу взгляд, а сердечко требовало хотя бы разок взглянуть на такого молодца. Вспыхнет у Варвары обидная мысль на отца, на мать, что не смогли дать ей возможности покрасоваться среди таких знатных панов да привлечь их внимание к ней, а то и выйти замуж за такого красивого паныча, и погаснет, нагоняя грусть-тоску. В паныче угадывались гонор и строгость его отца. Ревностно он относился к исполнению всех проповедей ксендза и, казалось, совсем не замечал людей, а молодые работницы ему просто неинтересны.

Только иное творилось в его горячем сердце. Шаловливый взгляд, словно кречет добычу, выискивал девичью красоту, готовый с жадностью растерзать ее. Такой добычей становились нанятые работницы. Дошла очередь для утех паныча до Варвары. Не противилась она его домогательствам, а приняла их как дар. Была за утехи свои обласкана и выделена среди товарок. Но недолго длилось счастье Варвары: незадолго до празднеств по случаю завершения сбора урожая обнаружилось, что она тяжарная24. Страх и печаль охватили ее. Заподозрил паныч неладное, попросил свою незабвенную открыться ему. В слезах рассказала она о своем горе. Утешил ее возлюбленный, не стал упрекать в содеянном, и повеселела Варвара.

В костеле проходила месса, прихожан было не протолкнуться. В первых рядах преклонила колени вся семья знатного шляхтича. По окончании службы паныч поднес ксендзу дары, тот принял их с благодарностью, и они обменялись несколькими словами. Поодаль от костела стояло немало жителей деревни, которые пришли посмотреть на торжество в канун празднества. Среди них были церковный староста и стайка работниц со шляхетского хутора. Расходились прихожане, а ксендз стал приглашать жителей деревни посмотреть убранство костела. Те нерешительно, посматривая на церковного старосту, потянулись за ним внутрь; зашла туда и Варвара. Красота костела и его убранство поразили гостей. Ксендз, как хозяин, негромким голосом вещал о ликах Девы Марии и Иисуса Христа, о польских знатных рыцарях, приравненных к лику святых. Рядом с ним вертелся староста Викентий. По окончании беседы он с поклонами благодарил ксендза за оказанное гостеприимство. Долго не расходились деревенские жители, обсуждая увиденное, и большинство соглашалось, что их церковь не идет ни в какое сравнение с костелом и существующим там порядком. Доносились нелестные слова в адрес батюшки Козьмы, досталось и старосте. А вечером пополз от хутора к хутору слушок, а там перекинулся он в деревню: мол, пропала дорогая утварь из костела, и тень падала на деревенских жителей.