– Идем, сын, покажешь следы Рыжего.

Вдвоем они расширили место поиска, в бору снова нашли следы коня; они то пропадали, то снова находились на неприметной тропинке. За это время только раз произнес Антон: «Похоже, коня кто-то вел». Такого же мнения придерживался и Тихон, но ему не хотелось в это верить, он искал другую причину и задавал себе вопросы, почему конь спокойно шел по лесу, не отыскивая сочной травы или не сворачивая в сторону двора. Слова сына разрушали эту зыбкую надежду найти коня.

Солнце уже давно перевалило через полдень, а Тихон с сыном продолжали поиски; они то теряли, то вновь обнаруживали какие-то следы. Утомленные, присели под соснами передохнуть, как вдруг услышали шаги. Сразу вскочили; по тропинке, что вилась вдоль дороги, шел человек с ружьем. Тихон сразу узнал лесника Кузьму Шмыгу и обрадованно пошел навстречу.

Лесник, неожиданно увидев односельчан, на какой-то момент стушевался, а выслушав Тихона, стал успокаивать – мол, идите домой, конь сам дорогу ко двору знает, может, он уже и дома. Но Тихон все же продолжал спрашивать про следы.

– Да, я обход леса делал, видел свежие следы недалеко отсюда, за Кущевой балкой, они вели в направлении Новой Рудни. Только, сдается мне, дома уже ваш конь.

На том и закончился их разговор.

Кинулись несколько обрадованные следопыты в сторону, указанную лесником, и уже в сумерках, уставшие и голодные, оказались у родственницы, тетки Нади, в Новой Рудне. Еда не прибавила Тихону сил, а вселила еще большее беспокойство после разговора с ее мужем. Иван, полный, но подвижный мужчина чуть постарше Тихона, слыл человеком рассудительным и знатоком окрестных лесов. Он, наклонившись к Тихону, стал негромко рассказывать о леснике Кузьме, человеке ненадежном, связанном с цыганами, что верить ему нельзя: он говорит одно, а на уме у него совсем другое. Ходят слухи, что он покрывает цыган, а те облюбовали заброшенное место, где раньше смолу и деготь добывали, оградили его сплошным забором высотой, может, в сажень, а что там, за забором, – мало кто знает. Точно одно: лесник там бывает. Вот туда, говорят, и сводят краденых лошадей, а потом переправляют в наш райцентр Бережное или в соседний – Берестовое, где по выходным дням базар устраивается, там и лошадей купить можно.

– Думаю, Тихон, конь твой уже там, в этом злодейском месте; только идти туда опасно, можешь не вернуться. Там законы простые: у них человек, что та муха. А вот на базар стоит поехать в воскресенье; сегодня среда, вот и считай, сколько у тебя времени.

Выслушав такое известие, Тихон сразу засобирался домой, и как ни уговаривала его тетка Надя остаться ночевать, был непреклонен. На восходе уже серело небо, когда путники подошли ко своему двору.

Встревоженная, с заплаканными глазами встретила мужа Антонина; хотела что-то спросить, но Тихон тут же прервал ее:

– Ты можешь испечь немного лепешек? Нам придется дня на три пойти в соседний район.

Антонина застыла с растерянным видом и тихо произнесла:

– Муки нету ни грамма. Есть полпаляницы хлеба, одолжила у соседки, – и заплакала.

Замолчал и Тихон, видно, думая, как быть дальше.

– Пойду до Прилепы, буду просить пуд зерна в долг. Заломит же цену такую непомерную; а что делать, буду отрабатывать, – уже успокоившись, заключил Тихон, и они с женой взялись досматривать хозяйство.

Антон только прилег на полатях и тут же заснул. Проснулась Дарья; увидев спящего брата и узнав, что отец вернулся без коня, поняла: стадо придется ей снова пасти с Ильей или Зиной, хотя они с мамой наметили совсем другие дела – надо было полоть просо и лен.