В сопровождении двух слуг, подхвативших драгоценные для барышни коробки, девочка поспешила в свою комнату.

Камердинер корнета с поклоном принял его вещи и, выслушав короткий приказ, живо скрылся в доме. Исполняя желание молодого барина, на столе появился новый прибор. Наспех перехвативший что-то из закусок, Олег с видимым волнением ждал возвращения княжны.

И вот, облаченная в изысканный наряд, она появилась.

– Как тебе удалось угадать с размером? – поинтересовался вполголоса удивленный Михаил Александрович у любующегося застывшей перед ними в изящном реверансе девочкой Олега.

– Не поверите, – одаривший ее исполненной восхищения улыбкой, откликнулся тот. – Счастливый случай: в Пассаже я встретил князя Вяземского с дочерью – ровесницей Оленьки. Прослышав о нашей гостье, ее сиятельство живо предложила помощь с примеркой амазонки и изъявила намерение поскорее познакомиться со счастливой обладательницей наряда.

– Вяземский наверняка убедил дочь в невозможности этой встречи, – предположил взволнованный новостью князь.

– После смерти почившей два года тому жены Вяземский ни в чем не отказывает единственной дочери, – угадавший причину тревоги Михаила Александровича, возразил Олег. – Скрепя сердце князь согласился исполнить и это ее желание, – усмехнулся он ожившей в памяти сцене в Пассаже. – Во вторник они почтят наш дом визитом.

– Невероятно! – выговорил обескураженный слушатель.

Локтя Олега робко коснулась девичья рука.

– Теперь я смогу ездить верхом? – тихо напомнила о себе настороженная вдруг ставшими серьезными лицами деда и корнета княжна.

Тотчас позабыв обо всем ином, Олег наклонился к ней.

– Если ты согласна мне довериться, – обратился к девочке его испытующий взгляд, – я буду твоим наставником. И скоро ты станешь непревзойденной наездницей, – пообещал корнет тотчас кивнувшей ему Ольге.

Она приподнялась на цыпочки и коснулась губами уголка его губ. От этой ласки зашлось мужское сердце, неожиданно попробовавшее на вкус новое, непонятное, но притягательное чувство.

Отныне князь видел внучку лишь в столовой за трапезой или в разбуженной уже в сумерках огнями свечей гостиной за чаепитием, сопровождаемым восторженными впечатлениями девочки об еще одном прожитом по-новому дне.

Она с радостью вставала рано и, одетая в домашнее платьице, рука об руку с уже ожидавшим ее внизу постоянным в чувствах и намерениях кавалером отправлялась к конюшне.

Пока Олег совершал традиционный утренний променад верхом, она на извлеченном из принесенной с собой папки листе картона рисовала позирующего ей стригунка, с первого же дня привязавшегося к привечающей его девочке.

По окончании завтрака корнет и княжна какое-то время проводили на террасе в обществе князя, с подлинным интересом внимающего рассказывающей о своих желаниях и планах внучке.

Выразившие признательность снисходительному к ним князю извиняющими стремление остаться вдвоем улыбками, Олег и Ольга торопились на урок верховой езды. Сменив прежнее платье, они отправлялись на лужайку, где их ожидал конюх с отдохнувшим иноходцем уже под дамским седлом.

В чутких руках своего учителя, молодого, но обладавшего природным тактом, свойственным не всякому опытному мужу, великодушно не замечавшего промахов, но поощрявшего даже незначительные успехи юной подопечной, Ольга день за днем усердно осваивала мудреную науку.

Всегда подле нее, всегда начеку, предупреждая любое ее неверное движение, Олег с окрыляющим его удовольствием отмечал про себя, как с каждым разом становится увереннее рука его ученицы, ловко и даже дерзко укрощающей страхи и сомнения.