– А может быть я уже просто не хочу быть такой какой есть, Артем. Я правда, просто уже устала страдать от всех этих вызовов жизни, хочу отдохнуть от этой чертовой реальности, – Каталина поникла. Ее слова доносились до Артема как бред сдавшегося человека, смиренно ждущего своего часа.

– Я тебя не отпущу.

– Тогда уходи, прошу, дай мне спокойно собраться и уехать, – Каталина начала вставать из-за стола.

– Нет, ты не уйдешь, я не позволю тебе загнать себя в могилу. Хватит! – Артем следом выскочил из-за стола, резко откинув свой стул, что тот повалился на пол.

– Мне полицию вызвать или ты сам со всем справишься, Готти? – нельзя было предугадать какой стала Мушар в этот момент, гордая, с гневным выражением лица и безразличным к дружеской любви взглядом.

Артем бессильно рявкнул. Он бы никогда не поднял бы руку на дорогого ему человека, как и сейчас, но тогда его бешенству нужно было найти выход, и им оказался кухонный стол. Он не глядя со всей вкладываемой силой размашисто ударил по столу, за которым они только что сидели вместе, стараясь успокоиться и понять друг друга. Со стола была снесена салфетница, пустая корзинка из-под конфет и крохотная подставка с застекленной фотографией, которая разбилась вдребезги о прямой плинтус. Это была фотография Марка, с его пятого дня рождения в узеньком кругу образовавшейся семьи: Каталины, Артема, Майи и небольшого милого тортика из с темным кремом волной по всему изделию и с дракончиком наверху. Символизм случайностей, который непостижимо для нас витает в воздухе и постоянно проявляется в реальности в виде жестов, взглядов, стечений всевозможных обстоятельств, порой говорит непомерно больше чем слова или даже отдельные поступки людей. Артем с каменным взглядом на Каталину и напряжением во всем теле, твердым топотом вышел из квартиры, откуда был слышен плач последней представительницы семьи Мушар.

***

В тот день, три года назад, Артем последний раз видел Каталину Мушар. Живой. Дорога больше не уходила вдаль, свет от фар упирался в тупик – съезд с дороги на ремонтируемый участок. Заграждения поблескивали светоотражающими элементами, возвращая из глубин воспоминаний к настоящему. Артем осознал, что остаток пути до дома Майи Гринберг он ехал полностью на автомате. Какие бы болезненные воспоминания не бередили разум Артема сегодня, он точно понимал что ему было нужно от этого вечернего визита – причина их ссоры с Каталиной Мушар 2018 года, после которой их пути разошлись навсегда.

Далекие раскаты грома принесли изморось. Свежесть уходящего дня заставляла задержаться на улице немногим больше. Артем оперся правым боком на машину, достал пачку сигарет и продолжал мусолить одни и те же мысли о своей вине в смерти человека, с которым он успел однажды породниться. Он редко курил. И в этот раз не стал, убрав пачку обратно в задний карман брюк.

Артем позвонил Майе в конце рабочего дня, еще в семь вечера. Она была рада его слышать, это чувствовалось в ее смягченном голосе, было ясно что она говорила по телефону с нисходимой улыбкой. Сегодня Майе Гринберг предстояло услышать по-настоящему убийственную новость.

Майя жила в двухэтажном таунхаусе на окраине юго-запада Москвы, немногим дальше аэропорта Внуково, куда лишь недавно дотянулась красная ветка метро. В силу слабой заселенности жилого комплекса “Да Винчи”, куда уже почти к ночи приехал Артем, создавалось ощущение пребывания в дачном поселке или просто загородной местности, нежели в черте мегаполиса. “Да Винчи” располагался вдоль восходящего шоссе, и находился на максимальной возвышенности относительно всей территории вокруг на несколько сотен метров. Так, что негаснущие огни Москвы вдали лежали как на ладони, хоть забирай себе в карман весь этот двойственный поток человеческой жизни себе в карман, чтобы любоваться красотой несовершенства этой цивилизации. Тихо, очень тихо. В меру прохладно и в целом так хорошо.