– Что ты тут затеяла?

Артем разулся и пошел в гостевую комнату, откуда и доносился голос Каталины. В холле было пусто, в спальне же, куда Готти заглянул боковым зрением, постель была убрана, все белье снято и аккуратно сложено подле спального места.

Гостевая комната сияла от снежных отражений широких ветвей дерева, растущего прямо за окном гостевой комнаты. Стены гостевой комнаты были обклеены монохромными тепло-серебристыми обоями, отчего можно было вообразить иллюзию, будто они оба теперь находились в ящике, залитом ярким светом.

– Подай те игрушки, пожалуйста, – Мушар склонилась над туго набитым чемоданом, и не отрываюсь от него указала на бежевую сумку, – Вон, у твоей левой ноги две игрушки.

– Снова переезд? Если надо, давай машину подгоню, – Андрей потянулся за облокотившимися на пузатую сумку плюшевыми игрушками, – Куда планируешь переезд?

– В Париж, навсегда. Мне нужно уехать из России, как и хотела очень давно.

– Это шутка такая? С утра пораньше разрядиться? – Артем растерялся, голос у него неприятно дрогнул, – Ты ведь даже не предупредила, ни слова за последние пару недель!

– Так, я поняла. Пойдем на кухню, поговорим, и я смогу все объяснить.

Только что начавшийся у Артема почти невидимый тремор левой руки говорил о его зарождающейся ярости. “Вот так вот взять и уехать, бросить все?”. Он в самом деле жаждал объяснений.

Каталина вскипятила воду и налила им обоим чай из электрического чайника, единственного предмета современного быта, оставшегося неубранным в багаж. Они сели за угловой стол формой полукруга. Артем размеренным тактом стучал пальцем о кружку, так и жаждя объяснений Каталины о решении покинуть страну… Покинуть его.

Никогда в жизни он не считал себя и, как водится на самом деле, не был вспыльчивым, агрессивным или попросту злым персонажем. Однако сейчас в нем неведомо отчего закипала та давно забытая ненависть, которая поселилась в нем после смерти отца, Яна Готти, слывшего успешным судьей в одном из столичных судебных учреждений южной Москвы. Эта ненависть нашла свой выплеск на решение его матери, Юлии, покинуть страну и отправиться в свободное путешествие по миру, оставив уже совершеннолетнего Артема на “холодном” материальном обеспечении, без материнского тепла и опеки, которая еще с истоков человеческой цивилизации давала детской душе спокойствие, счастье и желание жить. Боль полного отречения от своей матери Артем скрывал за своим врожденным спокойствием, но эмоционально мертвый взгляд его серо-голубых глаз от душевных травм детства продолжал читаться и по сей день. И в это зимнее утро 12 января Артем вновь почувствовал, что душевные рубцы от потери двух важнейших ему людей все так же пульсировали, стоило только о них напомнить. Это было напоминание о том, что всё и все, к чему по-настоящему привязываешься и любишь – в одно мгновение утекает сквозь пальцы, как бы сильно Артем не пытался их сжимать. Это было напоминание от Каталины Мушар, которая ментально начала заменять ему мать, его родственную душу.

С момента первой встречи Каталины и Артема прошло почти 12 лет. Артем Готти, не самый амбициозный, но очень даже ответственный младший лейтенант юстиции, аккурат вступивший на службу после обучения, трансформировался в капитана, что был на хорошем счету как ценный кадр следственного комитета, одним словом – нашел себя в этом непростом во всех смыслах мире. Каталина Мушар успела перерасти из своей прямо-таки карикатурной личины местами смущающейся в стрессе, теряющейся в местах и традициях иностранки, к тому же матери-одиночки, в по-русски угрюмую, но в то же время статную, грациозную и на редкость усталую от дьявольски-ужасных жизненных перипетий женщину. Помощь и поддержка Артема во время мелких разбирательств по делу о смерти нападавшего на Каталину дала им почву для долгой и крепкой дружбы. Впоследствии Артем регулярно приходил в гости к Майе и семейству Мушар,еще до их ссоры, на правах их доброго друга. Готти был единственным, помимо Майи Гринберг, кто хорошо ладил с маленьким Марком Мушар. Ребенок рос, но его отрешенность от мира и вечная подавленность не давала ему нормально социализироваться в школе, со сверстниками и преподавателями на курсах по рисованию и живописи, мальчик очень любил рисовать, даже в Интернете, от которого его систематически отгораживала Каталина, он не сыскал себе собеседников. Бедный мальчик казался обреченным жить в печали, но как будто этого было мало, однажды судьба привнесла семье Мушар истинную трагедию.