Поглаживая грязную обложку томика Булгакова с тем самым романом, мысленно приговаривал:

– Несомненно, Вы правы, мессир. Рукописи не горят! Зато знаете, как горит издательская продукция и прочая полиграфия! Жарко горит! Лучше берёзовых дров. Только еретиков сжигать! …

Тут-то мне и попалась злосчастная «Социологическая энциклопедия»…

Примечания к главе 1:

* Игоревич А. Праздник в клеточку. Изд-во АСТ (сетевое издание), 2025 г.;

** скачуха – поблажка, возможность, привилегия; подогнать – дать, подарить (жарг.);

*** барыжный движ – перепродажа чего-либо, извлечение выгоды для себя за счёт других; спросить – 1) призвать к ответу; 2) предъявить претензии; 3) наказать за неблаговидный поступок и нарушение постанов (жарг.).

Глава 2. Субкультура или субцивилизация?

"… А дядя добавил:

– Дурные знакомства портят хорошие манеры."

(С. Моэм. Пироги и пиво, или Скелет в шкафу)

"Не обманывайтесь:

худые сообщества развращают добрые нравы."

(Апостол Павел, 1 Кор. 15:33)

"Разве я против законной власти?

Но плохая политика портит нравы, а это уже по нашей части."

(Иосиф Бродский)

Ох, уж эта злосчастная премудрая энциклопедия…

Не будь её, или не попадись мне она тогда, в том Мишкином мешке, не сидел бы я сейчас, ссутулившись за столом после трудового дня, не корпел. И не мучал бы ни себя, ни вас.

Поначалу я даже обрадовался – очень красиво оформленная книга: высокая, широкая, толстая, иллюстрированная, в отличной сохранности, издана в начале десятых, то есть неустаревшая.. Приятно в руки взять! Было. В первый момент…

Не запомнил ни автора, ни правильное название. То ли «Большая социологическая энциклопедия», то ли «Полная социологическая энциклопедия», то ли «Энциклопедический социологический словарь». Не помню, хоть режьте на части. Помню, что действительно и полная, и большая. Словом, солидная.

Да-да, обрадовался. И было чему. Ведь до тюрьмы социология и социальная психология входили в круг моих научных интересов. На стыке с педагогикой и психологией личности и межличностных отношений эти науки сопровождали направление моей работы – девиантологию. Тем более в её прикладном аспекте – профилактическом. Дело в том, что все эти научные области, а также медицина и правоведение тянут одеяло девиантологии каждая на себя, считая её своей прерогативой, выдумывая свои термины, присваивая чужие либо истолковывая их каждая на свой лад.

В общем-то, мне уже лет десять как плевать с самой высокой колокольни, да хоть с Эйфелевой башни или вершины Эвереста и на девиантологию, и на социологию, и на педагогику с психологией, не говоря уже о правоведении с медициной, будь они все трижды неладны. Скажу Вам по секрету, что они все задолго до меня уже были неладны. И не трижды, а семижды семь. Поэтому от моих плевков и проклятий хуже они не станут.

Тем не менее какое-то ностальгическое малодушие заставило меня тогда забрать и её, энциклопедию эту, вместе с произведениями классиков и современников…

Увы. На следующий день она уехала тем же утренним рейсом, но уже в моем мешке, составив достойную компанию растоптанным картонным коробкам, чтобы вновь окунуться в извечный цикл круговорота углерода в природе.

Правда, накануне произошла сцена, почти детально совпавшая с описанной М.А.Булгаковым в повести "Собачье сердце". Ознакомившись с содержимым энциклопедии, я встал из-за стола, нахохлился, выпятил грудь колесом, поправил указательным пальцем очки на переносице, скрестил руки на груди и бранчливо рявкнул: «В печку её!»…

Будь у меня в лагерном бараке свой собственный книжный шкаф, я б её, безусловно, оставил даже ради эстетики – больно уж красива на вид. Но увы, это хоть и своеобразный дом, но не до такой степени!