Чтобы найти ключ и открыть дверь
В мир светлых грез моих.
До боли знакомо
Это любовь до боли знакома, режет
Словно скальпель, впивается лезвием в сердце.
С каждым разом чуднее мне, удивительнее,
Привкус соли во рту подобно конфете.
Голос совести спит. Да и кому будить?
Если даже ты не захочешь – бесполезно.
Может, хватит из пустого в дырявое лить?
И глупыми прикидываться с блеском?
Дождь
Дождь, снова дождь!
Высотными тучами
сеется.
И эта музыка мне так
знакома.
Она приютила тревогу
в сердце моём и укачала
разум мой.
А время, сыпется как песок,
сквозь пальцы ускользая.
И невозможно повернуть
взгляд назад.
Только пустота и безмолвие
дают понять что-то о себе.
«Этот дождь не льется…»
Этот дождь не льется,
а всплывает ввысь,
летит в небо
недозрелое лето…
Ночь отступает…
Тихо помолись,
эту печаль нужно пережить.
Почему не слышишь больше
за плечом
ласковое дыхание
ангела твоего…
Ты один на один
с летом и дождём,
и глаза в глаза смотрит дорога.
Вскрывается боль, но в ряд – годы
перемолчи, переплачь,
чтобы иметь возможность
спросить мир: возвращаться куда?
И перейти освященную дорогу…
«Снова дождь стучит…»
Снова дождь стучит
своим многоточием.
На душе неуютно,
плачет небо.
Капли летят с высоты
на землю…
Словно напоминание
о тех, кто уже никогда
не сможет вернуться.
Дождь спрячет меня
Дождь спрячет меня в карман своего балахона,
Сотни тысяч лисиц будут мчаться по шпалам во след.
А я спать буду там, где для гостей выбирают корону,
Где ходил Тамерлан и чеширский чеширился кот.
Где до смерти меня защекочут, полюбят деревья,
Те, каким не подвластно ещё ни имён, ни земли.
Дождь обнимет меня, я стану его королевой,
Научусь летать в снах и даст Бог на метле.
Недопитое какао будет ждать не меня, наверное,
Запасать будет солнце, на печаль иль на зиму с окна.
В мире, там, где дреды у ангелов вечнозелёные,
Я пойду с дождём, а вернусь, как всегда – одна.
Доля
Люто завывает
За окном зима.
Сердце окружает
Немая пустота.
За стеною поле,
Ветер, путь, столбы…
Доля, моя доля!
Где блуждаешь ты?
Дрожит слеза
Дрожит слеза, встревожена прощаньем,
Идут дожди, смывая всё тепло…
Всё то, что было – любовью желанной,
Как лето прошлогоднее ушло.
Я свои слёзы спрячу в темноте.
И ночь холодная приглушит крик души.
Тебя оставлю в сердце я своём,
Себя оставлю, где идут дожди.
Другу
Вот тебе моя теплая рука,
маловата для мужчины,
для женщины широкая.
Я даю не для того, чтобы ты целовал,
Или поддерживал, как калеку, —
моя рука не шарнирная.
Просто пожми и запомни,
сам, передай следующим,
бывшим и не моим:
я не играю в жизнь,
не бываю коварной,
не пускаю в глаза дым.
и к телу тоже не пускаю,
потому что в теле сидит душа,
а на нее всегда есть спрос.
становись в очередь с краю,
в очередь тех, кому дам отпор,
механически, как робот.
вот тебе моя теплая рука.
так ты пожмешь или нет?
или будешь по-бабьему,
всхлипывать, чего она такая,
будешь считать звезды в окне,
Полушёпотом рабским.
Если бы могли
Пошатнулось небо в волнах моря,
на изломе судьбы, без веры, мечты
даль неба стала в мгновение непрозрачная,
словно черный платок надела надежда…
Кому любовь их так мешала?
Кто закрыл ворота рая?
Взывает ветер, а тишина мечтает,
чтобы с небес сердца не упали!
Чтобы свет сиял, не угасая,
и слезы… в горле, чтобы не пекли,
Сны бы отболели преждевременно,
все бы в правду верить могли…
Ещё
«Как будто нет, и не будет Сараево…»
(Арсений Тарковский)
Еще Вена смеется
Беззаботными опереттами,
Еще никто не знает,
Что есть такой город Сараево,
Даже знатоки географии
При слове «Сараево»
Не вздрагивают и не слышат
Эхо выстрелов, грохот
Автомобиля-игрушки:
Еще диковинки, а не катафалка,
Еще
Музыку – горстями, поэты
Играют в декаданс,
Мечтают о смерти – такой кроткой,