– Закрой рот, Женя, – сказал Костя, – муха влетит!

Смеялись на сей раз над Женей… Павел неожиданно отыграл несколько очков. Правда, для этого он на что-то в себе наступил. Но это было уже не больно. Это было легко… Ведь это так просто – быть как все. Надо быть как все! И все же ему казалось, что сделал это кто-то другой…

Теперь он все больше оставался один. Даже в перекур. Он был даже рад этому – если вообще мог быть чему-нибудь рад. А сегодня – яма. «Хорошо, хоть камней нет. Эх, гори оно все!..» – Но он скреб глину совком – в ритме, рассчитанном на десять часов. А мозг жевал свою жвачку. Отец… Что он знает о нем? Почти вся мебель в доме сделана его руками. Он любит напевать «По долинам и по взгорьям», особенно в ванной. На демонстрации отец сажал Павлика себе на шею… А однажды, когда Павлика наказали и он горько плакал, – погладил по голове. Просто, подошел и погладил…

– Павел! – Рядом стоял бригадир. – Ничего, что так называю тебя? Ведь ты не мальчик. Так вот, Павел, такая работа не пойдет! Дай-ка лопату…

Бригадир сошел в яму, резкими, конвульсивными движениями стал копать. А Павел стоял рядом и не знал, куда деть руки. Долго – минут пять, а может, и все десять. Но вот бригадир устал:

– На, держи! – он тяжело дышал. – Вот как надо! – Вылез из ямы, вплотную подошел – под козырьком каски крупные капли пота:

– Если хочешь знать, Павел, бригадир вообще не обязан вкалывать – он должен обеспечить фронт работ. Вот так. Много у нас охотников – чужими руками жар загребать!

«Ему на меня наговорили! Если сейчас промолчу…» – Но что же он может сказать?

– Постой, – сказал Павел (он не мог говорить), – постой…

– Слушаю тебя, – бригадир вздохнул свободней.

– Чужими руками?! Да ты на меня посмотри, посмотри на меня!

– Что ты хочешь мне показать? Мозоли? Мозоли возникают от неквалифицированного обращения с инструментом. То есть это скорее минус, чем плюс. Ну? Роба у тебя мокрая? Так это кто как потеет! Я, например, сразу потею… В общем, так. Сегодня ставлю тебе восемь часов. Завтра за такую работу – шесть. Учти.

Руки дрожали – он чуть не выронил сигарету. Покурил. Посмотрел на часы: пора идти на обед. Он вспомнил, как на днях бригадир говорил Севе: «Учти, это твои трудности. Ты сюда приехал работать – ра-бо-тать, а не на пианино играть! Руки у него!..» – Может, и тогда бригадир был не прав?

Он взял лопату и побрел. Глина и вода. Вода и глина. Мрак. Серые стены… Рядом, за стеной, он услышал крик:

– …Вот так, Гера! Шесть часов! И если ты еще будешь сачковать – смотри!

В закутке – гриб боровик – Гера в каске. Усики смешно торчат. Глаза полны слез…

«Ах вот оно что!.. Да тут целая кампания затевается – ловля сачков…» Гера! А как он играл на гитаре, какие песни… Хорошие они ребята – и Ваня Лукин, и Володя Ахметов, и Алик Гринман… Но особенно Саша Матвеев! Саша показал аккорды на гитаре… И вот, Гера!.. К супу он еле притронулся, чуть-чуть поковырял гречку, выпил компот с хлебом – злые языки утверждали, что в компот перестали подливать бром, оттого все и перегрызлись. В предбаннике он увидел Витю – только Витя мог ему помочь…

3

– Витя, я хотел… с тобой поговорить!..

– Да? Я готов выслушать тебя. Пошли, не здесь же… – они вышли из каптерки, остановились в пустом закутке. – Собственно, я в курсе… Зря ты обидел Женю, он хотел тебе только добра.

– Я это от него уже слышал.

– Вряд ли я смогу сообщить тебе что-нибудь новое. Женя сказал тебе правду. Во всяком случае, я придерживаюсь его точки зрения.

– И насчет женщин?

– Насчет женщин… Видишь ли – надеюсь, это останется между нами? – Женя недавно развелся с женой. И вряд ли он может быть объективен в этом вопросе. Вот и всё.