— Спасибо вам, Роман Романович.

— Пожалуйста, Иванова, — строго качает он головой.

— А можно музыку включить? Думаю, это нормально в рамках отношений профессор-студентка.

Кивнув, Заболоцкий включает радио. Блин, как же хочется танцевать. Плевать мне на всё. Я с самым потрясающим мужчиной в его машине, я счастлива и моё сердце сейчас просто остановится. Я о таком и мечтать не смела. Я влюблена в него и бесконечно много раз оборачиваюсь, чтобы запомнить этот момент и его мужественный профиль. И пусть профессор ведёт машину, хмурится и просто крутит руль. Мне кайфово. Мои волосы треплет ветер, я трезвею, реальность возвращается, но это и неважно. Главное — я рядом с ним.

Через какое-то время он притормаживает у моего подъезда.

— Я прослежу, чтобы вы добрались без приключений, Иванова. Если бы я знал, в жизни бы не налил вам вина.

Ворчун и зануда. Не понимаю, о чём он, просто улыбаюсь.

С домофоном выходит заминка. Заболоцкий жмёт разные кнопки, прикладывает чип. Мы стоим под тусклым фонарём, а в его машине всё ещё звучит музыка. И это так романтично. Если бы не вино, я бы сейчас краснела и пыхтела, но алкоголь всё ещё ползает по моим венам. Заболоцкий такой классный. Мой профессор, моя мечта. Дыхание спирает от переизбытка сумасшедших чувств.

Я подхожу к нему вплотную, смотрю в глаза и прикасаюсь к его щеке в том месте, где та самая маленькая родинка. Профессор явно этого не ждёт, он замирает, выпрямляется, стоит неподвижно и твердо, будто памятник героям-подпольщикам.

— Вы такой красивый, Роман Романович. — Касаюсь его щеки костяшками пальцев. — Такой красивый.

Он ловит мою руку, опускает её вниз. Но мы всё так же близко. Он приоткрывает губы и смотрит, прищурившись. Вроде бы дышит чаще и громче. И я чувствую это. Мы оба чувствуем. Не знаю, как понимаю это, просто есть какая-то внутренняя уверенность. Между нами искра, она прошибает нас обоих, и, плюнув на весь мир и глупые условности, я тянусь к его губам.

Целую своего профессора. Касаюсь губ Романа Романовича Заболоцкого. И плевать мне, что завтра я умру со стыда.

Он не отвечает. Просто стоит на месте, как всё тот же монумент подпольщикам. Ну и хрен с ним, разочаровано отлипаю от его рта. В футбол, к сожалению, в одни ворота не играют. Очень жаль. Всё равно мне классно. Запомню это ощущение: его мужской запах, немного терпкий вкус, мята, одеколон, колючая борода, слегка царапающая кожу. Когда домофон наконец срабатывает, и я отступаю, решаясь вернуться домой, профессор дергает меня на себя, да так резко, что я валюсь на него.

Я впечатываюсь в твердое мужское тело, душа уходит в пятки, сердце ускоряется до максимума, а остатки мозгов на чартерном рейсе улетают в отпуск.

Профессор сгребает мою крутку на талии, властно запуская в волосы вторую руку.

Батюшки святы! Я хватаюсь за его каменные плечи, пытаясь не грохнуться в обморок от такого бешеного напора. Его губы впиваются в мои, он жадно сминает их, запуская язык мне в рот, тут же ласкает им мой. Так горячо, бесстыже и страстно, что я обалдеваю.

Мой профессор целуется даже лучше, чем я это представляла, едва поспеваю за его ритмом. Правая его рука неистово перебирает мои волосы, а левая сползает ниже по спине и так нагло сжимает мою задницу, задирая короткую юбку, что я вскрикиваю.

Но вместе с диким сексуальным азартом меня простреливает ужасом, потому что я неопытная, глупая девочка, которая никогда ни с кем так не целовалась.  Всё, что было до этого — невнятные и детские поцелуйчики. Потому что вот так целует взрослый мужчина, не оставляя выбора, заставляя подчиняться.