– Мартина? – нахмурился Ашкий. – Ах да, Оливер Иниго упоминал о его пропаже. Я ответил, что в поселении ваш коллега не появлялся.

– Очень жаль, – расстроенно пробормотала Рэй. – Значит, они так и не нашли его…

Вспомнились слова Торреса о том, что Мартин «захаживал в деревню». Возможно, они с индейцем хорошо знают друг друга?

– Вы с Мартином близко знакомы? – решилась спросить она. Ашкий невозмутимо уселся за стол и принял у жены тарелку похлёбки. В два глотка осушил кружку убийственного отвара с перцем чили. И неспешно заговорил:

– Так же как и с другими твоими коллегами, Рэйчел. Ваша группа профессиональна – это внушает надежду, что нашему наследию будет выказано должное уважение.

Вико громко фыркнула, скрестив на груди крепкие смуглые руки. Массивные серьги с жемчугами закачались в её ушах, точно разделяя возмущение хозяйки.

– Уважение, скажешь тоже! Да они и сами себя не уважают. А уважали бы – не лезли б куда не просят.

– Вико! – нахмурился Ашкий. – Прекрати. Ты прекрасно знаешь, что боги на нашей стороне. Или собралась с ними спорить?

– Да куда уж мне, – проворчала та, присаживаясь с ними за стол и бросая на Рэй заинтересованный взгляд. – И всё же нехорошо, что белые люди в наши храмы свои грязные пальцы суют. К тебе, девочка, это не относится; ты здесь не ради наживы, уж я-то вижу.

Рэй не нашлась, что на это ответить.

– Женщины, – протянул Ашкий с усталым смирением. – Всегда всё лучше других знают. Может, мне отдать тебе свою маску, Вико, и уйти на покой? Будешь сама с духами разговаривать.

– Обойдусь уж как-нибудь без твоей маски! Будто мне забот мало.

При упоминании маски Рэй встрепенулась. Свою собственную, из чёрного дерева, она, торопясь, так и оставила валяться в спальном мешке.

– Простите за любопытство… Вы общаетесь с духами?

– Так тебе не рассказали? – Ашкий вскинул полуседые кустистые брови. – Я думал, слухи расходятся быстрее.

– Рассказали о чём?

– Он – шаман своего племени, – гордо произнесла Вико. – И с духами говорит, и с богами, ежели на то их воля.

– Вау! – не удержалась Рэй и тут же смутилась своей реакции. – В смысле… Это, должно быть, очень почётно.

– Весьма. Тебе интересны наши традиции?

– Очень! Я же будущий историк-майянист.

– Похвально, когда европейцы интересуются чужой культурой и чужой жизнью. Всегда полезно помнить и знать, сколь велик и многообразен окружающий нас мир.

– И американцы тоже? – не удержалась она.

И только потом поняла, какую глупость сморозила. Когда народ Ашкия называл территорию нынешней Америки своим домом, американцев в современном понимании и вовсе не существовало.

Он скривился, будто услышал величайшую чушь, но ответил со спокойным достоинством:

– Американцы – в особенности. Ничто так не застилает глаза, как вседоступность и вседозволенность.

Доели молча. Немного восстановив силы и оправившись после своего конфуза, Рэй с любопытством рассматривала тесный, но уютный домик, построенный в традиционном индейском стиле.

Деревянные стены, низкий потолок и более чем скромная обстановка: круглый стол, накрытый потёртой скатертью, посудный шкаф и допотопная плита. В углу – проход, ведущий в хозяйскую спальню, отделённую пестрой занавеской. Из предметов роскоши – разве что яркий, явно вышитый вручную ковёр на полу. Такой ткали не один месяц.

Едва ли другие дома в деревне обставлены богаче. Рэй вспомнила новейшую технику, гардеробную размером с отдельную студию и кожаную мебель в собственной квартире. Роскошный Форд отца, брендовые сумки матери. «‎Слова про вседоступность совсем не преувеличены», – с грустью подумала она.