Но герцог не сделал ничего подобного, а отвернулся и скрестил руки на груди, любуясь фейерверком.

Рядом восторженно вскрикивала Брюна, хлопала в ладоши, дергала меня за рукав, предлагая полюбоваться на разноцветные огни, вспыхивающие в небе, но я не сразу уступила ей, с трудом вынырнув из водоворота подхватившей меня волны.

Фейерверк и в самом деле оказался удивительным зрелищем, но я замечала лишь невнятные разноцветные пятна и слабо улыбалась, когда Брюна обнимала меня за плечи, крича в ухо, что огненная потеха – самое великолепное, что ей приходилось видеть.

Остаток праздника герцог Тевиш не отходил от нас с Брюной ни на шаг, и не разрешил никому из нас танцевать, когда подходили кавалеры. Эллар и Логан появились возле, когда слуги начали обносить гостей прощальными пирожными – крохотными кусочками заварного теста с миндальным ядрышком в белом креме.

Сыновья дракона появились без мороженого и лимонада, и вид у них был совсем не радостным – оба хмурились и смотрели в пол. Герцог наградил одного и другого тяжелым взглядом, но ничего не сказал.

После праздника герцог сам проводил нас с Брюной в спальню и поцеловал каждую в щеку перед сном. Его поцелуй походил на бесплотное прикосновение – я едва ощутила тепло губ. Совсем как на балконе, когда мы едва не соприкоснулись руками.

Брюна долго болтала перед сном, жалуясь на отца, который взялся пасти ее, как овечку, мечтая о завтрашнем турнире и послезавтрашней охоте, а потом – о ночи ландышей. Я отвечала ей односложно, но ей и не требовалась собеседница. Она заснула на полуслове, разметавшись в постели и по-детски приоткрыв рот, а я еще долго лежала, глядя в потолок.

В западне у драконов…

И неизвестно, удастся ли мне выбраться.

Но герцог был недоволен вниманием, которое оказывал мне король. И недоволен сыновьями, которые оставили меня с Рихардом…

 Я задремала, потому что вдруг оказалась в замке Намюр, и снова увидела, как герцог исступленно любит конкубину, яростно вонзаясь в нее и издавая стон при каждом проникновении. Как это всегда бывает во сне, я видела все со стороны, но вдруг всё волшебным образом изменилось, и на месте конкубины оказалась я. Только не животом на столе, с задранной юбкой, а в постели, лицом к лицу с драконом. В глазах его сверкали красноватые сполохи, и он шептал мое новое имя – Брук, не спуская с меня взгляда. От этого шепота и от этого взгляда я сама словно превратилась в дракона – вцепилась ему в плечи пальцами, как когтями, и застонала, выгибаясь навстречу.

Вскочив в постели, я прижала руку к груди, стараясь унять бешено стучавшее сердце. Чего только не приснится после общения с драконами-развратниками!..

Рядом со мной тихо посапывала Брюна, но стон все еще звучал в моих ушах, а потом я поняла, что это мне не снится… Кто-то и в самом деле стонал – тихо, как будто сквозь плотно сомкнутые губы.

Я спустила ноги с постели. Камни пола были холодными, но найти туфель в темноте я не смогла, потому пошла на звук босиком, шаря перед собой руками. Все это напоминало игру в жмурки, с той лишь разницей, что глаза у меня не были завязаны. Я нащупала дверную ручку и тихонько приоткрыла дверь. Там находилась смежная комната, в которой полагалось спать служанкам. Но сейчас служанок не было, кушетка, стоявшая в углу, была пуста, крохотный светильник скупо освещал комнату, и в его неровном свете туда-сюда бродил герцог Тевиш, сцепив за головой руки и тихо постанывая, как от зубной боли.

Моим первым порывом было спросить о его здоровье, но тут другая дверь – ведущая в коридор – приоткрылась, и появился король Рихард.