Но тут они услышали крик.

Дети разом высыпали из домика во двор. Солнце светило очень ярко и заливало ослепительным светом всю долину между холмами. Пришлось зажмуриться после домашнего полумрака, но тут же снова послышался крик, похожий на вой и визг одновременно.

– Кто это? Кто это кричит? – Они растерянно стали озираться по сторонам.

Ника быстро подбежала к дому и влезла на один из кувшинов.

– Это Лиска! – вдруг крикнула она, и все, посмотрев в ту сторону, куда указывала её протянутая рука, увидели какое-то рыжее пятно на склоне холма Красной Сосны.

– Почему она так кричит? – испуганно спросила Спеля.

– Хотела бы я знать. Что-то случилось! Спеля, оставайся здесь. Рустик, бежим узнаем! – И Ника помчалась по густой траве, высоко подпрыгивая, а за ней Рустик – только стриженая макушка да взлетающий золотой хвостик замелькали над зарослями.

Где-то в середине долины жаворонок взвился у них из-под ног.

Ника споткнулась и, поднимаясь, посмотрела наверх, туда, где зависла в воздухе маленькая птичка.

Нике стало жарко. Наверху, на покачивающемся от ветра лёгком деревянном мосту между двумя холмами, висел лисёнок. Маленький рыжий комочек. «Наверняка это Лучик, – быстро подумала девочка, – он самый шустрый». Лисёнок висел, уцепившись коготками за деревянный настил моста, и жалобно повизгивал. Вот-вот сорвётся. Как назло, в то утро дул сильный западный ветер, который раскачивал мост из стороны в сторону.

– Надо бежать к нему, скорей! Но мы не успеем, – беспомощно вдруг сказала Ника. Хвостик на её макушке печально повис, хотя до этого победно развевался по ветру.

– Может, он сам заберётся обратно? – неуверенно предположил мальчик.

Ника схватила Рустика за руку и заплакала.

– Почему я разучилась летать! Ну почему?! – плача, всхлипывала она.

– А ты что, умела? – удивлённо спросил Рустик. Но тут он осёкся, и дети замерли в изумлении.

По высокой траве долины мчался блестевший на солнце высокий каурый конь с длинной чёлкой. Его тонкие ноги с серебряными копытами едва касались травы, будто он не скакал, а летел. И словно в ответ на эту мысль, конь вдруг начал отделяться от земли – теперь он уже скакал по воздуху, как будто тот был твёрдым, и, взмахнув длинным хвостом, пролетел над головами стоящих с открытыми ртами детей.

Ещё несколько мгновений – и он оказался под мостом, на головокружительной высоте, как раз тогда, когда лисёнок, разжав ослабевшие лапки, собирался падать. Но не успел и, вцепившись теперь уже в гриву коня, полетел на нём вниз галопом, ничего не понимая. Опустившись к подножию холма и стряхнув малыша прямо в лапы мамы Лиски, чудесный конь скрылся в высокой траве, только его и видели.

Через несколько минут вся компания, включая прибежавшую Спелю, обсуждала увиденное.

– Ну, теперь попадёт лисёнку, – заметила было Спеля, но все посмотрели на неё как-то странно. Ясно было, что только что произошло чудо.

– Я знаю этого коня, – тихо сказал Рустик Нике. – Я видел его сегодня во сне.

Тут он посмотрел на свою руку и поднёс браслет к уху. «Трам-там-там, тики-тики-там!» – тихо постукивали косточки друг о друга. Мальчик улыбнулся.

– Это конь Чунсо Ключейси, – сказала Ника, глядя в ту сторону, где в зелёной дали скрылось чудесное животное.

После этого случая на холмах только и разговоров было, что о чудесном спасении лисёнка. Спеля пересказала всю историю в самых мелких подробностях не меньше трёх тысяч раз (по крайней мере, она так считала) и ходила в поисках тех, кто ещё ничего об этом не слышал. Но таких, похоже, уже не осталось.

Следующим вечером разыгралась гроза. Последняя была так давно, что жители даже начали забывать признаки её приближения. Днём, кажется, ничто не предвещало грозовой бури, вот только ветер был чересчур уж сильный, он гнал по небу тяжёлые рваные облака и раскачивал висячие мосты, так что они жалобно скрипели. Ника, Спеля и Рустик почти весь день провели в глиняном домике, поедая тёплые булочки, болтая и строя планы на следующую неделю. К вечеру ветер усилился, по временам он с силой бросал в окна домика песок и пыль, которая крутилась по двору. Ника засобиралась к себе.