Быть на публике, быть в центре внимания для Нестора всегда было заманчиво. Даже в суде он ждал, готовил свое выступление и превращал его в яркую театральную миниатюру: играл роль обличителя, гримасничал, преувеличивал, частенько просто врал, рассказывая о своих делах и всегда находя им оправдание. Особенно яркое выступление случилось после ареста за участие в Гурийском восстании в 1905 году. Об этом событии написала пресса, и Нестор превратился в лидера-вдохновителя революционной борьбы и грозой прокурора.

После Гурийских событий сослан был Нестор в Сибирь, − не смог ни откупиться, ни убежать от жандармов, крепко севших ему на хвост.

В Иркутске, первым делом Нестор наведался и поступил в театр. Здесь его оценили сразу: яркий, фактурный мужчина, умеющий импровизировать на сцене, увлечь публику всегда востребован. Удавались горячему грузину характерные, достаточно сложные роли. Он явно рос в актерском мастерстве, но улица, борьба увлекали его более, вели в иную от искусства сторону. Хотелось по молодости лет быть независимым, состоятельным и успешным, вершить судьбы, менять мир по своему усмотрению.

И в Иркутске Нестор применял свои актерские способности при проведении операций по ограблению банков: умело переодевался, использовал грим и был практически неуловим. И чаще всего, идя на «новое дело», Нестор преображался, − прикидывался то горбатым, то хромым. За все время активной революционной работы его бывало, не раз арестовывали, но практически никогда не могли предъявить обвинения из-за отсутствия веских улик и отпускали после небольшой отсидки. Очные ставки с пострадавшими лицами и очевидцами никак не подтверждали, что именно этот молодой, яркий грузин – злодей, налетчик и грабитель.

Многое сходило с рук Нестору, а в уголовном мире Иркутска скоро стал почитаться за своего.

Здесь в Сибири борец с властью освоил новую для себя затею, – изготовление фальшивых денег. Нашел пару художников из театрального окружения, знающего специалиста из ссыльных и наладил выпуск дензнаков. Купюры удавалось удачно сбывать, а авторитет Нестора в уголовном мире стал необычайно велик. Его даже хотели сделать авторитетным вором, чтобы правил уголовной средой в городе. Может оно так бы и случилось при мирной жизни, да грянули октябрьские события в Петербурге. Нестор, уловив, что время пришло, сколотил первый свой боевой отряд анархистов и совершил нападение на известный по всей России Александровский централ, в котором сидело несколько сотен заключенных – по большей части уголовников со всех уголков Империи.

Так бывший семинарист, эсер-боевик, красный анархист преобразился в командира красного интернационального отряда, отличившегося в боях с армией Колчака в Прибайкалье. Сразу после разгрома Сибирской армии войсками Тухачевского, ареста и расстрела Колчака, передачи большевикам остатков золотого запаса канувшей в прошлое Империи, Нестора заметили и пригласили в Москву.

Ленин на Нестора произвел особое впечатление: маленький, показалось с огромной лысой головой, рыжеватый крепкий как гриб-боровик с прищуром глаз, что буравили тебя насквозь.

Когда Ленин узнал в разговоре о подпольной кличке Нестора – Дед, рассмеялся заливисто, – глаза превратились в щелки и, запрокинув голову, сквозь смех сказал, хлопнув ладонью по колену:

– Вот и встретились Дед со Стариком!

И уже уняв смех, заметил, слегка картавя:

– Как эти клички возникают, откуда берутся? В тридцать лет как состарили меня, так и хожу Стариком. Вам повезло больше, − только Дедом окрестили. А что, и внуки имеются?

В ответ рассмеялся и Нестор, и ответил, что получил свою кличку как самый старший среди подпольщиков в Кутаиси, хотя ему тогда было-то менее тридцати. В те годы он для конспирации взялся носить роскошную окладистую бороду и выглядел старше своих лет. Вот с тех пор и тянется за ним это второе имя. В разговоре вспомнил Нестор и свое прозвище-погоняло среди уголовников − «Карандаш» и усмехнулся, пряча улыбку в бороду.