Ярким был мужчиной Нестор Александрович Каландаришвили.

И теперь в кибитке, в тепле под мехом и мерное покачивание санок тешил самолюбие Нестор, в который раз удивляясь невероятным размерам Сибирского края и нежданно свалившейся приятности.

Нестор

Нестор подремывал в своем возке, рядом ютилась, уткнувшись в плечо красного командира Софико. Поначалу испуганная, неуверенная, после первых ночевок в отдельном, выделенном Каландаришвили доме, на широкой кровати, утопая в жаркой пуховой перине и в объятиях вожака, раскрепостилась и проявила себя, как сноровистая дама способная ублажить мужчину.

Смотрела Софико на Нестора с любовью и думала уже о том, как обустроит их жилье по приезду в Якутск.

В постели Нестор был настойчив, долго ласкал женщину, а она, истомившись без проявления чувств рядом с постылым мужем от новизны ощущений млела, от удовольствия в крепких мужских руках стонала, покрикивала, смеялась от щекотки пышной бородой Нестора и скоро совершенно преобразилась. Словно кошка, подобранная на улице в мороз, ластилась к новому хозяину и в глазах с обворожительной поволокою, гулял шальной огонек. На второй уже день, после первой бурной ночи, забыла Софико своего мужа так быстро, как забывается оставленная второпях малозначимая безделушка из гардероба.

В возке во время пути Софико дремала, приникнув к Нестору, а он, всегда решительный, думающий наперед, несколько размяк и сидел тихонько, порой за день из возка выходил только по нужде. Вспоминал Нестор свою насыщенную событиями жизнь, размышлял о том, как она поворачивалась теперь для него и что можно было ждать в дальнейшем.

Нестор обожал опереточные сюжеты: чтобы так, все на надрыве чувств вершилось, − вовсе не беда, что несколько фальшиво, ‒ зато красочно, зато весело и был обязательно, ну не то, чтобы обман, но иллюзия, неиссякаемая интрига. К этому привила ему интерес маменька, дочь председателя уездного дворянского собрания, вынужденная терпеть брак с обычным торговцем. Но что поделаешь? Титулом сыт не будешь.

После вольницы, что сопровождала жизнь Нестора с тех пор, как его изгнали с позором из учительской семинарии в Тифлисе, наступили времена непростой службы. Тогда его, еще мальчишку, отец выпорол и отдал служить в армию. Солдатчина не пошла на пользу отпрыску, но вернувшись со службы, Нестор по настоянию отца все же вернулся в семинарию. Скоро, однако, был снова изгнан за неподобающее поведение и распространение «крамольной», надо полагать революционной литературы.

Тянуло Нестора в театр. Если бы не горячее боевое сердце, которое желало кипеть в борьбе, вышел бы из Нестора незаурядный актер. Но время и характер куют личность и, не теряя своего увлечения, стал Нестор революционером и разбойником. Где та грань, где заканчивался первый и начинался второй персонаж, даже он не мог определить точно.

Еще в Кутаиси, совсем молодым участвовал Нестор в театральных постановках в качестве актера. Нравилось Нестору преображение, нравилось быть на сцене активным, громким, заметным. В это же время, как член партии эсеров, Нестор принимал активное участие в партийной работе. Так между делом, то есть между спектаклями и репетициями, ходил творить особые партийные дела, а потом, наложив грим, вечером выходил на сцену.

Более всего Нестор склонялся к боевым действиям и эксам, как это называли − экспроприациям, не признавая разбоем, бандитизмом и смертоубийством насилие, а по сути, чистой воды уголовщину и террор. Эксы заключались в грабежах банков, ювелирных салонов и чаще всего сопровождались самым примитивным разбоем с нападением, стрельбой и убийствами охранников и служащих банков. Доставалось и случайным зевакам. В такие минуты, перешагивая убитых и покалеченных случайных прохожих, совесть Нестора порой мучила. Успокоил молодого революционера старший его знакомец из боевого отряда по кличке Коба: нескладный – тощий и низкорослый, заросший щетиной, рябой, с копной черных жестких волос, растущих густо, чуть ли не от глаз. После дела, в котором пришлось пострелять, Коба вышагивая рядом, кивнув на убитого, лежащего в луже крови прохожего, скривился и бросил по-русски со страшным акцентом: