На следующий день, приняв решение, Жером и Бастьен отправились по указанному адресу. Это был не дворец, а скромный, но внушительный дом в тихом квартале. Их встретили слуги в ливреях, которые без лишних вопросов проводили их в небольшой кабинет. В центре комнаты сидел человек, чья фигура излучала властность и холодную рассудительность. Это был кардинал Де Лар, высокопоставленный священнослужитель и один из влиятельнейших деятелей французского двора. Он был известен своей безжалостностью и преданностью католической церкви.

Кардинал, не вставая, жестом пригласил их присесть. Его взгляд был острым, пронизывающим, он словно читал их мысли. «Итак, молодые люди, вы явились,» – произнес он, его голос был сухим и официальным. – «Я ценю вашу пунктуальность. Месье Легран верно вас оценил. Вы сильны и, надеюсь, верны королю и вере.»

Он начал говорить о тяжелом положении Франции, о «ереси», которая разъедает страну изнутри, о необходимости «очищения». Он говорил о гугенотах, как о язве на теле нации, которую необходимо выжечь. Он не стеснялся в выражениях, описывая их как мятежников, богохульников и врагов Франции. Братья, выросшие среди мирных протестантов, с трудом слушали его слова, чувствуя внутренний протест.

«Я ищу преданных людей, которые не задают лишних вопросов и готовы служить своей стране и церкви,» – продолжил кардинал, его взгляд остановился на Бастьене, а затем на Жероме. – «В столице сейчас очень много шпионов, слишком много неверных. Нам нужны глаза и уши среди простого народа. Вы, как крестьяне, не привлечёте внимания. Ваша задача будет проста: наблюдать. Наблюдать за гугенотами, за их сборищами, за тем, кто приходит к адмиралу Колиньи. Докладывать обо всем, что покажется вам подозрительным. А в нужный момент, если потребуется, действовать.»

Он замолчал, давая им время осознать услышанное. Жером чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Это было не просто наблюдение, это было шпионаж, возможно, участие в кровавых расправах. Это было предложение, от которого нельзя отказаться, ведь отказ, по всей видимости, означал бы для них самих смерть.

«За вашу службу,» – продолжил кардинал, заметив их колебания, – «вы будете щедро вознаграждены. Столько золота, сколько вы никогда не видели в своей деревне. И, что гораздо важнее, вы получите защиту. В эти смутные времена защита – это бесценный товар.» Он сделал жест, и на стол упал небольшой, но тяжёлый мешочек с золотом. – «Это задаток. Ваша верность будет оплачена.»

Жером понимал, что они попали в ловушку. Отказаться – значило подписать себе приговор. Согласиться – значило стать частью той самой тьмы, от которой они хотели защитить свою деревню. Он посмотрел на Бастьена, который, несмотря на всю свою жажду приключений, выглядел бледным. В этот момент Жером принял решение. Он кивнул кардиналу.

«Мы согласны, Ваше Преосвященство,» – произнес он, его голос звучал твёрдо, хотя внутри всё сжималось. – «Мы будем служить вам.»

Кардинал Де Лар холодно улыбнулся. «Разумный выбор, юноши. Ваша служба начнётся немедленно. Мой слуга Легран объяснит вам детали.» Он отпустил их, и братья вышли из кабинета, чувствуя, как на их плечи опустилась невидимая, но тяжёлая ноша. Они попали в самую гущу парижских интриг, и теперь их жизни висели на волоске, а будущее их деревни зависело от их способности выжить в этом аду.

Парижские тайны: шёпот интриг в дворцовых коридорах.

После встречи с кардиналом Де Ларом, Париж предстал перед Жеромом и Бастьеном в совершенно новом свете. Праздничные декорации померкли, а за внешним блеском они стали видеть зловещую изнанку – город, пронизанный интригами, заговорами и глубокой, смертельной ненавистью. Их новой задачей стало быть «глазами и ушами» кардинала, проникать в самые укромные уголки столицы, собирая информацию о гугенотах и их сторонниках. Эта роль, хоть и опасная, давала им возможность приоткрыть завесу над парижскими тайнами, которые до этого были доступны лишь высшей знати.