После того, как мы расписались в ЗАГСе и устроили небольшую вечеринку с друзьями в нашем студенческом кафе, я приняла решение перевестись на заочное отделение и доучиться год без своих однокурсников, зато, находясь рядом с любимым человеком.

– Всё-таки, уезжаешь? – заглядывая мне прямо в глаза, спрашивала Людмила Фёдоровна, у которой я снимала квартиру четыре года подряд, – а то, гляди, доучилась бы спокойно, и потом поехала бы к своему ненаглядному.

Но я была непреклонна. Да и менять что-либо было уже поздно. Заявление о переводе на заочное отделение уже неделю, как было подписано нашим деканом. Оставалась небольшая формальность: отнести его на подпись к ректору, но тут я особых проблем не видела. Несмотря на то, что я училась неплохо, научная деятельность меня не привлекала. Меня куда больше устроило бы спокойное место работы где-нибудь в ботаническом саду. Хотя я понимала, что там, куда мне предстояло отправиться с мужем-лейтенантом, ботанический сад, скорее всего, отсутствовал.

– Ничего, – храбрилась я потихоньку, – будем надеяться, что в Североморске найдётся для меня место в какой-нибудь лаборатории. Для начала, конечно. А дальше… дальше будет видно.

Людмилу Фёдоровну понять было можно: ей предстояло снова заняться поиском жильцов, у которых аккуратность жила бы в крови. И чтобы они не водили бы гостей, устраивая до полуночи пьяные посиделки в кругу друзей. В этом случае я идеально подходила под все её требования – квартиру содержала в чистоте, регулярно мыла полы в общем коридоре, не курила, аморального образа жизни не вела и так далее.

Итак, распрощавшись с квартирной хозяйкой и получив от неё подарок в виде комнатного гиацинта в красивом старинном горшке, я покинула место своего обитания. Выйдя за дверь, я по устоявшейся привычке посмотрела себе под ноги и окинула взглядом площадку, на которой располагались четыре квартиры (дом, где я жила, был самой, что ни на есть, типичной «хрущёвкой»). Не обнаружив никакого подвоха в виде кнопок, гудрона и прочих Лёхиных «уловок», я спокойно спустилась до первого этажа и вышла на улицу.

– Прощайте, мои дорогие дом и двор, – подумала я, крепко держа в одной руке горшок с цветком, а в другой спортивную сумку, в которой уместились мои немудреные пожитки, в основном состоящие из книг. Одежду и посуду мы с Васей перевезли несколькими днями раньше в квартиру его друга, где обосновались после свадьбы и жили уже месяц.

С небольшой грустью я подумала о том, что, возможно, больше никогда не увижу этих мест: ни качелей, ни песочницы, ни малышей, сосредоточенно строивших в ней крепость из песка…

Начинался новый этап моей жизни, и каким он будет – этого я ещё не знала. Впереди меня ожидал переезд в незнакомый мне Североморск.

***

Но мне всё-таки посчастливилось попасть в город своей студенческой юности ещё несколько раз.

Приехав и сразу же позвонив по телефону Людмиле Фёдоровне, я услышала её радостный голос, причём радость была такой бурной, словно она разговаривала со своей подругой, а не с бывшей квартиранткой, которая по возрасту была намного младше её. Да и, признаться честно, я думала, что моя бывшая квартирная хозяйка уже забыла о моём существовании. Но с первых же фраз, которые я услышала, я поняла, что глубоко заблуждалась.

– Леночка, лапочка… – бархатно-певуче раздалось на том конце провода, – как ты поживаешь, моя голубка?

Рассказывать о своей жизни вот так, «с налёта», я была совершенно не готова, поэтому очень обрадовалась, когда услышала от Людмилы Фёдоровны приглашение приехать к ней в гости.

Поначалу я подумала, что она зовёт меня именно к себе, потому что вторая её квартира должна была, по моим представлениям, как и в былые времена, сдаваться. Но я ошиблась. Людмила Фёдоровна пригласила меня как раз туда, где я прожила четыре года, когда училась на биофаке в университете.