Без Валентины Васильевны Ивашевой путь Стивена Кинга к советскому читателю мог быть длиннее и сложнее. Она была первопроходцем, разглядевшим в его произведениях нечто большее, чем просто рассказы о сверхъестественном. Позже, уже в постсоветское время, переводчик Леонид Володарский неоднократно хвастливо заявлял в интервью, что именно он «открыл Стивена Кинга в СССР». Однако реальность была куда прозаичнее: настоящим открытием Кинга был не рассказик в журнале для детей и юношей, а включение имени Стивена Кинга в академическую литературу.

Именно ракурс, предложенный Ивашевой, «матерью игуменьей кафедры зарубежной литературы» (как за глаза ее величали острословы на филфаке МГУ), и оказался ключевым для цензоров, принимавших решение о публикации «Мертвой зоны» в 1984 году, романа, в котором человек с экстрасенсорными способностями пытается остановить американского политика-неофашиста, грозящего развязать ядерную войну. Такой сюжет вполне укладывался в привычные образы «опасного буржуазного политикана» и «жестокой Америки». А значит, этот роман был полезным с точки зрения идеологической трактовки. И не последнюю роль в этом выборе сыграла именно научная и критическая проработка темы – та самая, которую и провела Ивашева.

Смерть Валентины Ивашевой совпала по времени с гибелью Советского Союза. За несколько дней до трагедии в ее жизни появились две мошенницы, которые представились помощницами и ухаживающими. Воспользовавшись преклонным возрастом Ивашевой и необратимыми поражениями ее психики, они обманом заставили Валентину Васильевну переписать на себя ее шикарную трехкомнатную московскую квартиру (ЖСК «Советский писатель», рядом со станцией метро «Аэропорт»)[12].

Вскоре после ее смерти вокруг квартиры развернулась настоящая война, которая длилась много лет. Так начиналась новая глава российской истории – шальные, лихие девяностые, с черными риелторами, финансовыми пирамидами, тотальным обманом, бандитизмом и атмосферой «кто смел – тот и съел». Последние дни ее жизни стали горьким отражением наступающей мрачной эпохи.

Если вы любите книги и вдруг окажетесь в Москве (или уже живете там), обязательно найдите время на одно ритуальное путешествие. Сядьте в метро, доедьте до станции Таганская, а затем неспешно пройдитесь минут десять пешком – через улицы и дворики с налетом истории – до дома N1 по Николоямской улице (в советское время – Ульяновская, д. 1). Перед вами предстанет скромное, на первый взгляд, здание с табличкой «Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы имени М. И. Рудомино». Несмотря на внешнюю простоту, в советскую эпоху это место было настоящей святыней для всех, кто занимался переводами с иностранных языков (профессионалов, студентов, энтузиастов) – особенно с английского.

Здание библиотеки четырехэтажное, если считать основную читальную зону. Но есть и пятый уровень – небольшая надстройка, скрытая от глаз большинства прохожих (там сегодня расположен Центр межрелигиозного диалога). Для советского гражданина эта библиотека была настоящим окном в Европу (и Америку). Именно здесь, в этих залах, среди стеллажей с книгами и карточными каталогами, черпали оригинальные тексты западных авторов переводчики, желавшие донести до советского читателя голоса, которые звучали по ту сторону Железного занавеса. От Фолкнера до Сэлинджера, от Брэдбери до, разумеется, Стивена Кинга.

У ровесницы века, Маргариты Ивановны Рудомино[13], была не самая легкая судьба. Ее жизнь – это история жертвенного служения и бесконечной преданности своему делу. В 15 лет она осталась полной сиротой, а ее юность пришлась на годы революции и Гражданской войны, но это не сломило дух Маргариты. 21-летняя Рудомино взялась за амбициозный проект – создание библиотеки, в которой собирались бы иностранные книги. Однако первые годы существования библиотеки были чрезвычайно тяжелыми.