– Ты не ошибся, – возразил Андрас твердым, спокойным и неумолимым тоном. – Ты сделал выбор. У тебя только одна задача: охранять это место. А ты предпочел ублажить свой член. Не забудь сказать об этом отцу, когда он спросит, почему тебя выкинули отсюда.

Глаза парня расширились от такого несправедливого приговора.

Я поджала губы. А что насчет Кристин? Почему ее не наказали?

Может, потому, что Андрас не был ее непосредственным начальником?

Неважно. В конце концов, это тот самый человек, которому нравилось причинять боль другим, тот самый, который не уважал никого, кроме себя, тот самый, который признавал единственную жизненную философию – философию насилия.

Стивен сжал кулаки и опустил голову.

– Ты просто… – прозвучал его злобный шепот, и мое сердце замерло.

Мы оба надеялись, что тот ничего не услышал. Однако последовавшая за этим тишина являлась слишком очевидной прелюдией к новому выпаду.

– Договаривай.

Стивен молчал. Его глаза выражали смесь чувств из раскаянья, ненависти и обиды.

Андрас медленно подошел к Стивену. Я видела, как в нескольких метрах от меня на лице парня все отчетливей проступало презрение; его вибрирующее от гнева тело застыло на определенном месте на полу, он не осмеливался пошевелиться.

– Закончи предложение, Стивен.

– Ты не можешь со мной так поступить, – прошептал тот очень тихо.

– Прекрати.

– Ты не можешь…

Андрас остановился на таком близком расстоянии от Стивена, что любой невольно сделал бы шаг назад. Я видела, как он мрачно улыбается, испытывая нездоровое удовольствие оттого, что ему удалось вызвать в ком-то презрение к себе.

Казалось, ему хотелось, чтобы Стивен ударил его, потерял над собой контроль и набросился на него, как бешеный зверь. Казалось, он подстрекал бедолагу, побуждал поддаться желанию разбить лицо теперь уже бывшему начальнику. Провоцируя, он веселился.

– Интересно, что бы сказал твой отец, – тон у Андраса был злобный, едкий, издевательский, – если бы увидел тебя сейчас, когда ты мочишься в штаны от страха, не находя в себе смелости назвать куском дерьма того, кто тебя уволил. Ведь ты именно это хотел сказать, не так ли? О, ну ничего, зато ты можешь похвастаться перед отцом, что, как настоящий кобель, за десять минут покрыл сучку. Кто знает, может, он и испытает за тебя гордость…

Взгляд у Стивена дрогнул. На мгновение его лицо вспыхнуло. Казалось, он вспомнил, что у него тоже есть две сильные руки, жилистое тело и достаточно силы, чтобы сбить с ног такого здоровяка. Крупный, хорошо сложенный, он имел веские основания ударить своего обидчика. Да, сейчас он испытывал безумное желание разбить Андрасу нос, стереть наглую иронию с его рожи и заставить проглотить каждое сказанное слово вместе с зубами. Но когда взгляд Стивена упал на руки в перчатках-митенках, он сразу сдулся.

Эти пальцы в белых шрамах всегда готовы сжаться в кулак, всегда горели желанием драться. Руки сумасшедшего, много раз сломанные, поцарапанные и раненные. Руки, которые как будто говорили с грубой иронией: «О, мы не в курсе, на что способны, так почему бы прямо сейчас не узнать?»

– Убирайся ко всем чертям.

Андрас сорвал со Стивена именной бейдж и бросил его на пол. Тот поднял бейдж и открыл маленькую дверь, которая соединяла это помещение с раздевалками, где охранники переодевались в униформу.

Андрас повернулся и пошел в мою сторону.

Я хотела отскочить, но неведомая сила потянула меня обратно. Я ударилась об дверь. Непонятно, что произошло. Я снова попыталась ускользнуть оттуда, но что-то как будто держало меня на крючке, не давая сбежать…

У меня за спиной раздался щелчок. Пряжка сумочки, застрявшая в дверной ручке, расстегнулась, и сумочка упала мне в руки. Когда я обернулась, Андрас стоял буквально в сантиметре от меня. Испугавшись, я отпрянула и чуть не упала.