Рита оглянулась по сторонам, зашла за сараи. Пацаны, как всегда, были на месте.
– Откуда такие бабки, Ритка!
Ей подкурили сигарету.
– Совсем голяк?
– Ну, может, у этого, длинного есть, но лучше не просить.
– Почему?
– То еще чмо!
– Жмот?
– Не, озабоченный. Сама понимаешь, как отдавать придется.
Рита выбросила окурок.
– Где живет?
Длинного в поселке не оказалось, и Рита постучала в дверь к Екатерине Романовне.
– Мне только на лекарство. Отец всю мамину карточку спустил. Мы сразу все отдадим.
– Да, да, конечно… я знаю, но пойми, девочка, это большие деньги, и просто так…
– Без лекарства мама умрет! Вы же на ремонт собирали, я знаю!
Екатерина Романовна обняла Риту за плечи.
– Пойми, дите, в жизни не всегда бывает так, как хочется…
– Вы мне не дадите?
Рита сжалась в комок.
– Дзынь-дзынь! Дзынь-дзынь!
В глубине квартиры зазвонил телефон. Екатерина Романовна поспешила в комнату.
– Извини, давай после поговорим!
Все трое за столом выпучились на Риту. Она молчала.
– Ну чо, созрела?
Моня встал, потянулся, вышел из-за стола.
– Пошли, Колек, к Фокке-Вульфу, а то уже горло пересохло.
Мужики встали, вышли на площадку. Моня поманил Риту пальцем.
– Сюда иди!
– Зачем?
Рита не сдвинулась с места.
– Балдой кивать будешь!
Моня позвонил в дверь.
Франц Викентьевич стоял на пороге и видел только Риту.
– Ты чо, козел, на кичу захотел? Щас все устроим!
Моня подтолкнул Риту вперед.
– Ну-ка, крякни, чо он с тобой делал?
Рита молчала.
– Колек, развяжи ей рот!
– Не трогайте ее, вот деньги, здесь всем хватит!
Франц Викентьевич достал из кармана пухлую пачку.
– Рита, я вчера их снял для тебя.
– Ты чо, фуфел, ни хрена не понял? Да тебе пятера за разврат ломится!
Моня протянул руку.
– Бабки сюда!
У Риты зазвонил телефон. Она пришла в себя.
– Да, я. Что?
Телефон выпал из рук, треснул о кафель.
– Мама…
Всю следующую неделю Франц Викентьевич Риту не видел. Он собирал вещи, загружал контейнер, выносил ненужное на помойку. Спал он еще меньше: отец Риты с дружками устроили нескончаемые поминки, заливаясь самогоном и горланя песни на весь поселок.
Франц Викентьевич положил красное платье в чемодан. Как ни странно, сейчас было тихо, и он услышал, как открылась его дверь. На пороге комнаты стояла Рита.
– Возьмите меня с собой!
Рита держала в руках небольшую сумку.
– Как ты это себе представляешь?
Франц Викентьевич закрыл чемодан, поставил его на пол.
– Все равно я здесь не останусь!
Рита бросила сумку на пол.
– Рита, ты уже большая девочка, ты…
– Да, я уже большая! Вот, смотри, смотри, Фокке-Вульф!
Рита сняла кофту, швырнула ее на пол.
Франц Викентьевич вздохнул, поднял кофту, прикрыл ей грудь.
– У тебя есть отец.
– Уже нет.
Рита раскрыла ладонь и показала пустой пакетик от крысиного яда .
Часть третья. Волчица
Молодой волк прижал уши и лег, выражая полную покорность. Он даже не пытался смотреть, как крупный трехлеток забирает его добычу – берцовую кость, только что оторванную им от туши. Сартан, грозно рыча, уже собрался было уходить с трофеем, но вдруг остановился и ощетинился. Огромный, почти черный волк стоял у него на пути.
– Верни!
– Скиф?
Сартан осторожно положил кость на траву.
– Тебе-то что?
– Это не по закону.
Скиф не сводил с Сартана глаз.
– Не тебе решать! Ты не вожак!
Сартан хотел взять кость, но, видя, как Скиф обнажил клыки, оскалил всю пасть.
– Всем разойтись!
Между ощетинившимися волками встал Шах. Вожак хотел для острастки громко зарычать, но закашлялся и сник.
– Пора менять вожака!
Сартан резко развернулся и, переступив через кость, не оглядываясь, пошел к притихшей стае.
Рита постучала в калитку. В последние дни перемены в ее жизни происходили с поражающей быстротой. Вокзалы, вагоны, автобусы, словно ролики одного бешено катящегося скейтборда, выдернули ее из мрачных дней и, не давая даже опомниться, перенесли через тысячи километров в небольшую станицу, к дому, стоящему на самом краю степи.