Говорила белобрысая свою возвышенно торжественную речь явно с чужих слов. Даже интонация с гримасами стали не её, а слизаны с кого-то, но тут дева как-то встрепенулась, вновь став собой, возвращаясь к подозрительности, и уставившись на Райс добавила:

– Только ты не нашего поля ягода как я погляжу. Не вижу я в тебе никакого ведьминого дара.

– А у меня его и нет, – жёстко отрезала царская дочь, от её речей ещё больше запутавшаяся и ни на шаг не продвинувшаяся в понимании происходящего.

– Вот и я не пойму, – задумчиво уставилась на неё Апити, – кого они из тебя-то растят?

Райс хотела было огрызнуться, на такое неуважение, но тут её как обухом брякнули по голове. Она даже замерла на несколько ударов сумасшедшего сердца с открытым ртом и изумлёнными глазами. На царскую дочь наконец-то снизошло озарение, будто что щёлкнуло в мозгах. Рыжая сразу успокоилась, сгладила свою ершистость, выпрямилась приняв царскую осанку на сколько позволяло подвешенное состояние. Затем неспешно сунув руки в верхние петли расслаблено повисла.

– Не могла сразу об этом спросить? – пренебрежительно попеняла она, ни с того ни с сего делая Апити виноватой ни пойми в чём, – а то ходит всё вокруг да около.

– Не поняла? – обалдела в ответ от такого поворота белобрысая, совсем уходя от роли наставницы, при этом вынимая одну руку из петли и отмахиваясь от летающих пред глазами «надоедок» с зелёными пузами, – вокруг чего хожу?

Рыжая продолжая висеть на руках медленно повернулась всем туловищем и с ехидной улыбочкой ещё раз представилась:

– Меня. Кличут. Райс, бестолковка ты белобрысая, – проговорила она, выделяя каждое сказанное слово.

– Ну. И. Что, – передразнила её Апити, не понимая причин столь резкого изменения в соседке.

– Я дочь царицы Тиоранты. Небось слыхала о такой, безродная? Притом единственная дочь, оттого любимая. Поэтому делай выводы.

На что Апити сложив губки трубочкой и распахнув серые глаза тихо присвистнула.

– А растят из меня завтрашнюю царицу степей. Так что имей в виду на будущее.

Райс прямо загордилась своим открытием, хотя сама в это не верила до конца, но в её интонации звякнула нотка зазнайства и высокомерного чванства. Правда реакция соседки вновь опустила её на грешную землю, вернее в отхожее место, где они на пару и плавали:

– Хреново тебе придётся подруга, врагу не позавидуешь.

Царская дочь чуть не подавилась услышанным. Но Апити тут же пояснила:

– У меня горка пониже да лужа по жиже, и то не знаю, как карабкаться. Из нашей ведьминой шоблы лишь одна из трёх поднимается и проходит испытания в здравом разуме и твёрдой памяти. Многие не выдерживают. А у тебя гора куда покруче моей. Сколько интересно из ваших доверху доползут? Хотя ведь Матерь у нас единственная, а значит из всех только одна и выползет.

– Что значит из нас? – тут же взъелась рыжая, – думаешь, кроме меня ещё кто-то будет?

– А то, как же, – прибила её потенциальная ведьма, – много ты знаешь цариц, что стали преемницами своих мам? Я, например, ни одной не знаю. Хотя, по правде сказать, я не сильна в вашей родословной. Но даже коли тебя допустили до этого, неужели ты думаешь, что только на тебя будет ставка? А коли не сдюжишь, что ж теперь степи без царицы оставаться и пропадать-пропадом?

Райс принялась лихорадочно перебирать в голове всё что об этом знает или слышала. Но не найдя в памяти ни одной родственной преемственности, насколько помнила рассказы о бывших царицах, тут же заочно зверски окрысилась на всех высокородных дев, перебирая теоретических конкуренток из числа вспомнившихся и крутящихся при мамином дворе.