Феликс пил из кружки. 

«У этого точно вода, из ведра зачерпнул... — подумала она. На мгновение усомнилась, но сразу успокоилась, — вряд ли Геннадий плеснул бы им свой божественный нектар в ведро. Да... это точно вода!»

Утром ведьма подняла парней так рано, что они замочили ноги в траве, пока добрались до брошенных под навесом велосипедов.

Йелдыз вскочила со своей кровати, стоило Зинаиде открыть глаза. Сотрудница Министерства сомневалась, что та вообще спала. 

— В путь, — шепнула бессмертная и накинула на плечи легкую летнюю курточку. Исключительно для создания видимости, что ей прохладно. Первая выехала на дорогу к кладбищу. Со стороны — обычная девочка-подросток едет с друзьями на прогулку. Все так обыденно, так естественно. Если бы не краешки её синих джинс. И мягкие тряпичные кеды. Совершенно сухие.

Тропинка до кладбища, громко названная Виталиной «дорогой», своему громкому названию не соответствовала совершенно. 

В месте своего начала она густо заросла травой, такой сочной и высокой, что если бы не чутьё Йелдыз, они бы проехали мимо. 

Продвигаясь дальше от основной дороги и ближе к цели своей поездки — кладбищу, маг, ведьма, человек и вампирша спешились. Тропка стала шире и чище, но от худшей версии своей каменоломенной соседки почти не отличалась ни ухоженностью, ни утоптанностью, ни количеством на вид неподъемных (а потому и не убранных с пути) камней. 

То есть, оставляла желать лучшего, чего все и желали, перетаскивая местами велосипеды волоком по особенно большим обломкам причудливых форм. Если позавчера Зинаида еще могла усомниться, что в стране единственной проблемой были «дураки и дороги», как говорил дядя Витя, проезжая по участку грунтовки с ямами, в которых по дождливой погоде можно было утопить без следа мопед, а местами — и автомобиль ОКА, то сейчас ведьма четко понимала — как минимум с дорогами проблема налицо. 

Впрочем, вопрос о дураках, которые (за каким-то чёртом, ой, то есть драконом!) потащились с утра пораньше на разбитых советских ржавых велосипедах по этим камням, заросшим травой и кустами, также оставался открытым.

Йелдыз замыкала цепочку путешественников и на полянку, где начинался резкий подъем в горку, выехала последней. Остановилась. Посмотрела на сотрудников Министерства, зачем-то тащивших в горку велосипеды не самой легкой конструкции. Усмехнулась и бросила свой в траву. 

Во все стороны изумрудными каплями брызнули крошечные ящерки. Вампирша ощерилась на них почти беззлобно, по привычке. И пошла следом за остальной компанией. Налегке. 

Кладбище было старым. Это Йелдыз сразу не понравилось. 

Во-первых, крестов было гораздо меньше, чем тел в земле. 

Во-вторых, Йелдыз чувствовала запах свежей человеческой крови, пролитой на землю.

И наконец, концентрация духов гор...Ящериц, которые так раздражали вечную бессмертную с момента, как она встретила первую из них на своей территории. Как, крайне возмущенная этим фактом, гналась за ней по полям до самой границы своего поместья, яростно рыла голыми руками землю, сбитую корнями трав в плотный кирпич, и разочарованно выла, когда вот уже почти поймав, упустила загнанного в угол духа. Тот прижался к куску камня, до которого он так старательно копал, и растворился в нем без остатка. 

Так вот, здесь концентрация духов поражала не воображение, которое у Йелдыз и так работало не лучшим образом. Концентрация духов гор прямо указывала ей, что:

 — Hic sunt dracones, — сказала она, догнав остальных.

Феликс вздрогнул. Вампирша появилась из ниоткуда, будто собралась из капелек высыхающей росы. Ни травинка, ни веточка не шевельнулись, пока она догоняла их. Привыкнуть к такой бесшумной... бессмертной было сложно, хоть Феликс и старался делать вид, что он предельно спокоен.