В прошлый раз с Алёнкой мы - точнее, она, я всего лишь ходячий манекен - заняли третье место и отхватили специальный приз от жюри. Но получили столько внимания от зрителей и фотографов, сколько не досталось даже победительнице. Когда я вышла на финальное дефиле на временно возведенной сцене в центре ледовой арены, в которой проходил тот Открытый чемпионат по парикмахерскому искусству и декоративной косметике, снизу отовсюду ко мне тянулись руки, хватали за ногу и просили остановиться, чтобы сфотографировать. Я чаще позировала, чем шла, в итоге позади меня образовалась пробка из других моделей, но потом они меня обогнали, и получилось, что я завершала дефиле.
И потом в холле Ледового дворца мне тоже не давали прохода. Причем не только репортеры, но и другие участники конкурса наперебой просили меня сфотографироваться с их моделями. Одной из которых, видимо, и была дочь Векшиной. Кстати, даже интересно, как она оказалась на том чемпионате. Конечно, там было много участников из разных городов, и всё же совпадение было забавным.
Мы с Решетовой не понимали, откуда такой ажиотаж вокруг нас, пока основатель ее школы, судившая визажистов, не сообщила Алёне, что из-за неё в судейской разыгралась целая трагикомедия. Баллов от судей мы набрали больше всех, то есть выиграли, но места, как часто бывает на таких конкурсах, были распределены заранее, следовательно, нам доставалось четвертое место и тот самый специальный приз. Но главный судья чемпионата, известный в стране стилист, не помню его имени, кажется, ведет какую-то передачу на ТВ, отказался оставить лучшую работу без призового места и после долгих споров и попыток найти компромисс между обязательствами организаторов перед спонсорами и перед приглашенным экспертом нам всё же присудили бронзу.
- "Зрителей-то не обманешь. Вот и кинулись они снимать твою работу, а не левой победительницы", - подытожила тогда наша шпионка в стане врага, - заканчиваю я свой вялый, безэмоциональный, но громкий рассказ - Полина машет над моей головой шумным феном, но я почти привыкла к его звучанию.
Спать он мне точно не мешает.
- Хабарова, - уверенно роняет Полина.
- Точно, она, - я оживляюсь. - Ты её знаешь?
- Конечно. Я у неё же училась, в её школе. Классная тётка.
- Да, суперская. Она мне макияж для конкурса делала.
- Повезло тебе. Она - шикарный мастер.
Разговаривая, Полина двигается вокруг меня очень быстро, шагает туда-сюда, мельтешит, ни на секунду не переставая тянуть, подкручивать, закреплять.
Таймер в очередной раз пикает, она останавливается и выключает фен. Смотрит на меня в зеркало, поворачивая на крутящемся табурете, на котором я сижу, поджав под себя ноги.
- Вот теперь я довольна. Вот теперь это то, что нужно, - довольно улыбается. - Сейчас еще раз прогоним, закрепим, и можно будет пару часиков поспать. Но только пару!
- Хоть сколько-нибудь, - киваю китайским болванчиком, не веря своему счастью.
- Утром последнее окрашивание и отрабо…
- Еще окрашивание?! - взвиваюсь я. - Только вчера красились! Это будет уже третье за пять дней.
- Но мы же не будем осветлять, только красить. Посмотри, как потускнел цвет от постоянного мытья. На конкурс нужны яркие насыщенные цвета, четкие переходы от темного к светлому. Сейчас этого нет.
Я не подавляю обреченный стон - выбора у меня все равно нет.
На обещанные пару часов сна мы прерываемся только через полтора часа, во время которых я кормлю Полину байками о Юлькиной карьере.
Когда же я, наконец, с наслаждением опускаю влажную после мытья голову на подушку, и по привычке щелкаю кнопкой включения экрана смартфона, чтобы узнать время, обнаруживаю сообщение от Дэна.