– Похоже, наркоманы сходку устроили, – шепнул Николай.

– Ползём отсюда, что-то мне не хочется с ними общаться, – отозвался Роберт.

– Подожди, тут кто-то плачет.

И Николай осторожно высунулся из-за камня. Сжавшись в комочек, со связанными руками и ногами, с заклеенным скотчем ртом, на краю площадки скулил маленький ребёнок.

– Козлы! – прошипел сквозь зубы Николай, – надо спасать ребёнка. Давай, Роберт, отыщи наши рюкзаки, а я вытащу малыша из этой передряги, встретимся на краю леса, где дрова оставили. И стараясь не шуметь он, прикрываясь за камнями стал огибать площадку. Подобравшись поближе и прячась в тени,  он высунулся из-за камня и легонько прикоснулся к плечу ребёнка, тот вздрогнул от неожиданности и резко повернул к нему голову, два расширившихся глаза полных ужаса и слез, смотрели на него. Приложив палец к губам, Николай прошипел:

– Т-с-с-с.

Погруженные в транс и увлеченные нюханием дыма, под заклинания говорившего и размахивавшего руками у костра человека,  никто не обратил внимания как из-за камня высунулся Николай и, подхватив ребёнка под мышки, увлёк его в тень. Пригибаясь и прижимая к себе ребёнка, совсем ещё кроху лет пяти, Николай быстро спускался к лесу. Роберт уже поджидал его там, с тревогой выглядывая из-за деревьев. Опустив ребёнка на землю, Николай достал из рюкзака нож и разрезал верёвки спутывавшие руки и ноги малыша, отодрав от лица скотч, прошептал:

– Тихо. Тихо. Пока нас не обнаружили надо линять отсюда, и как можно скорее. Не знаю, что они с тобой хотели сделать, но явно что-то недоброе, иначе не связали бы.

Забросив на спину рюкзаки и подхватив за руки ребёнка, они быстро стали углубляться в лес. Но тут под ногой у Николая громко хрустнула сухая ветка. Тот час же на горе смолкли заклинания и через мгновение раздались крики:

– Ищи!

– Где она?

– Быстрее, быстрее!

Не разбирая дороги, натыкаясь в темноте на деревья, они ломились вниз по склону, унося от этого места свою драгоценную ношу. Впереди скачками летел Роберт, за ним Николай, подхватив на руки ребёнка. Передавая его друг другу, они менялись местами и уже Николай прокладывал дорогу в тёмном лесу. Когда звуки погони стихли, они остановились перевести дух. Поцарапанные руки и лицо, избитые о стволы бока и плечи саднили. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и стучало в ушах, заглушая звуки ночного леса. Прерывистое дыхание уже не наполняло лёгкие воздухом, и каждый вздох отдавал болью в правом боку.

– Куда теперь? – Спросил Николай, едва переведя дыхание.

– Подальше отсюда, а там разберёмся. – Ответил Роберт, тоже с трудом выговаривая слова.

Внезапно свет луны заслонила огромная тень, раскинув огромные крылья, словно полы плаща, чуть в стороне скользнула вдоль склона огромная птица. Заложив крутой вираж, она развернулась и начала приближаться к ним. Пошарив в траве руками, Николай поднял приличный булыжник и, дождавшись пока птичка максимально приблизится к ним, размахнувшись, запустил в неё камнем.

– У-у-у-у. – взвыла птичка. И задевая за макушки деревьев рухнула где-то в стороне, затрещав ветвями и громко матерясь.

– Какой говорливый птах попался, – съязвил Роберт. – Надо двигать дальше пока остальное воронье не слетелось.

Всю оставшуюся ночь они пробирались по лесу, двигаясь наугад и ориентируясь лишь по луне, временами появившейся в просвете между деревьев.

На очередной остановке Николай спросил:

– Меня всё интересует, как это он умудряется летать?

– Обкурился, наверное, вот и летает.

– А кроме шуток?

– Кроме как колдовством, это никак не объяснить. Понимай,  как хочешь.

– Ну, нифига себе! Получается колдуну дорогу перешли. Теперь он на нас зуб имеет и просто так не отвяжется. И все же я не понимаю, как он так умудряется летать, руки раскинул и полетел как птица. Вот бы и мне так.