Богдан Александрович хоть и был по меркам этой Земли молод, но уж точно не был глуп. Книги про всяческих попаданцев он видел на полках у жены… и про параллельные вселенные слышал. И понял куда попал. Русь. Великая Русь. Огромная и необъятная, как и в его времени, только ещё чудеснее и больше. Тут чародеи. Тут люд, верующий в Истинных Богов, живёт до ста двадцати лет. А чародеи и до ста пятидесяти доживают. Тут Русичи. Былины. Сказания. Дружины. Великая династия Словенов. Семь тысяч пятьсот тридцатое лето от Сотворения Мира. Другой мир. Другие знания. Другое всё…

В тот же вечер Богдан вышел из гостеприимного дома Добрыни Всеволодовича Колесова проветрить голову и пошел куда глаза глядят. Таже Москва, да не та! Она была другая. Красивая. Яркая. Живая. Машины в пробках? Да. Кремль? Да. Красная площадь? Конечно! Памятник маршалу Жукову? Да. Парк Зарядье? Да. Сталинские высотки? Да. Москва-Сити? Тоже да… Вот только… не совсем…

Нет той Москвы двадцать первого века… не было тут Рюриковичей, не было крещения Руси, не было Смутного Времени, Стрелецких бунтов и революции. Тут не было блокадного Ленинграда, не было путчей и танков на улицах Москвы.

Здесь была другая Москва. Москва, в которой переплелось всё, что возможно и невозможно. Органичное сочетание футуристических высоток, из стекла, железа и бетона, и эклектики русских теремов, в белом и ажурном обрамлении наличников… и фантастически-авангардные машины, вперемешку с каретами и омнибусами6… и на башнях Кремля не звёзды вовсе, а солярный знак, напоминающий звезду с исходящими четырьмя лучами, крутящимися посолонь – то есть, по часовой стрелке, по ходу Солнца…

Москва, где Красную площадь не уродует мавзолей. И Жуков вроде бы на коне, да только китель похож на кольчугу больше, и живёт и здравствует великий маршал по сей день. И в Зарядье терем-музей династии Словенов, а Иосиф Сталин – это величайший архитектор, и никакой не вождь страны Советов. И вовсе нет никаких «сити», есть новый квартал «Москва-Градъ»… И всё это буйство красок и стилей делало город похожим на сказочное место где, казалось бы, архаичные традиции и культура сливались с феерией науки и техники. Где пересеклись параллельные прямые! Где невозможное – рядом.

Москва, где мужчина, похожий на богатыря из сказки, едет на вороном жеребце и гневно говорит в трубку телефона что-то об акциях и фондах. Где девушка, разодетая в стиле стимпанк7, цитирует Высоцкого, который дожил до глубокой старости.

Москва, где то тут, то там слышаться такие знакомые, но уже забытые имена старых богов… Помоги тебе Род… Шиш попутал… Лада уберегла…все мы к Марене уйдём… Перун не оставит… Ярило согреет… вот ведь Мокошь сплела… Велес чарами наградил…

Москва, где Чертолье, вовсе не Чертолье. Да, конечно, там храм… вот только, Бога Перуна храм… хотя, это и храмом назвать нельзя – огромный, размером с дом, черный валун.

Здесь всё было другое. Люди. Мода. Стиль. Дома. Жизнь. Вера. Времена. Другие времена… новые времена, а боги, как оказалось, старые…

Он шел к этому валуну, как будто под гипнозом… что-то звало его. Говорят, мужчины не плачут? Плачут. Ещё как. Богдан сидел, облокотившись спиной на черный валун, и плакал. Но не жалел себя. Нет. Он просил. Просил всех Богов. За мать. За отца. За брата. Он знал, что им будет тяжело. Знал, какая это боль – потерять любимого человека. Просил помочь им. Он сидел так долго, что казалось, впал в транс… И видел, как мать и отец, почерневшие от горя, стоят над пустой могилой, как стиснуты челюсти брата, как плачет, обливаясь горючими слезами племянниц. И светлый луч… Нет, не луч… Молния над их головами. Видел, как вздрогнули они от раската грома, в котором слышалось: «Я не забуду… Я буду осторожен… Я найду… Прощайте…». И дождь смывает боль и горе, и лёгкие улыбки освещают родные лица…