Для целей нашего исследования не имеет особого значения ответ на вопрос, разделивший на исходе советской эпохи белорусских историков: по чьей инициативе и под чьим руководством (Исая Казинца или Ивана Ковалева) произошло объединение минского подполья. Отметим лишь, что ни тот, ни другой не имел на это полномочий от вышестоящих партийных властей. Позже, 4 декабря 1942 года Пантелеймон Пономаренко напишет по этому поводу заместителю Наркома внутренних дел СССР Абакумову, что Минский «…подпольный горком… не является оставленным нами для подпольной работы и не включал в себя ни одного человека, известного нам и оставленного для работы в тылу. Весьма возможно, что этот подпольный горком был подставным для выявления и арестов оставленного для работы партийного актива»132.

Недоверие белорусского партийного руководства к минскому подполью родилось не на пустом месте и, конечно, проявилось не сразу. Целый ряд трагических событий, произошедших в оккупированном Минске в 1942 году, в значительной степени способствовал формированию такой позиции. В начале весны 1942 года подполью был нанесен сокрушительный удар. 25 марта были арестованы руководители Военного Совета Рогов и Белов133, несколько дней спустя такая же участь постигла и Антохина. Вместе с ними были задержаны десятки рядовых членов их организации. Вскоре после этого аресты распространились от военных и на городское подполье, в том числе 27 марта был схвачен Исай Казинец134, чуть позже – члены подпольного горкома Степан Заяц и Георгий Семенов.

Такая последовательность событий породила недоверие к руководству ВСПД. Среди уцелевших минских подпольщиков уже весной 1942 года сложилось мнение, что, арестованные раньше, некоторые из членов ВСПД на первых же допросах не выдержали пыток и начали выдавать один другого135, а затем и знакомых им членов городского комитета. Основные обвинения в измене были выдвинуты против руководства ВСПД – Рогова, Белова и Антохина. Одним из поводов для подозрений стало неожиданное освобождение из тюрьмы председателя ВСПД Ивана Рогова, произошедшее буквально спустя несколько дней после его ареста136. В условиях некоторой паники, вызванной массовым провалом подполья, в отряде «Дяди Васи» был расстрелян начальник штаба ВСПД Иван Белов, которому за несколько дней до того удалось бежать из-под стражи. Комиссар отряда Александр Макаренко не поверил Белову и расстрелял его как засланного шпиона137.

Вероятно, основываясь на поступавших из Минска противоречивых и неубедительных высказываниях и предположениях отдельных подпольщиков138, уже в конце года 1942 года Пантелеймон Пономаренко сообщал Абакумову, что может предоставить в его распоряжение материалы, подтверждающие, что состав выделенного горкомом для руководства партизанским движением Минской области Военного Совета, был «…целиком провокационным»139.

Аресты подпольщиков продолжались вплоть до первых чисел апреля. По официальным данным, озвученным в начале 60-х годов, в эти дни в Минске было задержано 404 человека140.

7 мая 1942 года 28 руководителей и активных участников минского подполья были повешены в центральном сквере. В числе повешенных был и член горкома Исай Казинец. Семенов и Заяц были расстреляны. Данные о количестве расстрелянных в эти дни подпольщиков значительно разнятся. Член Минского подпольного горкома Алексей Котиков со ссылкой на немецкую прессу говорит о 150 расстрелянных участниках сопротивления