Человек, который посвятил свои таланты и энергию тяжелому труду улучшения и развлечения человечества, точно так же служит государству, как и человек, который идет во главе полка, даже если бы за каждым маршем следовала победа… [Он]… достойно сражался за нашу интеллектуальную свободу <…> делал наши души благороднее и шире, <…> помогал нам стать мудрыми, скромными и гуманными, <…> сумел превратить скучные и утомительные часы в приятные моменты, наполнив их «дорогими, привычными»… делал нас добрыми и нежными, дальновидными и возвышенными38.
Льюис подводит свое эссе к тому, чтобы усилить аргумент в пользу доступности профессорских позиций и государственных пенсий для писателей, что не является целью Мартино. Тем не менее их позиции относительно вклада авторов в благополучие нации сходны. Когда Мартино пишет в «Автобиографии» о своих «Иллюстрациях политической экономии», она подчеркивает важность читателей для столь плодотворного проекта, даже несмотря на то, что, как она признает, рыночные условия начала 1830‑х сделали его реализацию очень сложной.
Я размышляла о множестве людей, которые нуждаются в помощи, особенно о бедняках. Им необходимо содействие в управлении их собственным благосостоянием. При этом я понимала, что обладаю способностью оказать такую помощь. Именно этого мне хотелось достичь, и я стремлюсь осуществить задуманное[.]39
Точно так же, когда она пишет о своем решении писать для Household Words Диккенса в 1850‑х, она не упоминает гонорары (хотя ее финансовые записи фиксируют поступление двухсот фунтов). Вместо этого Мартино упоминает40 популярность и влиятельность журнала41. Как и Льюис (а позже и Дарнтон), Мартино осознавала, что на писателя влияют «экономические и социальные конъюнктуры», но она была полна решимости воздействовать на публику совершенно независимо от вопросов вознаграждения. Мартино хочет, чтобы ее писательская деятельность оказывала влияние на общественную сферу.
В спорах середины XIX века о профессии писателя Мартино занимает позицию, аналогичную позиции рецензента «Автобиографии» Уильяма Джердана (1852) из Westminster Review. Упрекая Джердана за слишком пристальное внимание к профессиональным гонорарам и ежегодным доходам, этот рецензент смещает акцент на другие критерии профессионализма, и самое главное – «миссию» автора.
Если бы смысл и конечная цель литературы заключались в накоплении денег – как это происходит с бумагопрядением и стеклодувным производством, – то такой подход был бы оправдан, и тогда сетования мистера Джердана могли бы выглядеть вполне справедливыми. В чем, в конце концов, заключается его претензия к литературе? Что она не приносит столько же прибыли, сколько прядильная фабрика или металлургический завод… Но в ней есть другие преимущества более высокого рода, которые не следует упускать из виду, оценивая, хороша она [как профессия] или плоха, – ее власть над обществом, ее безграничное влияние на распространение образования и знаний. Литератор может по праву гордиться своей миссией, даже если она не приносит невероятно щедрых вознаграждений42.
Заманчиво предположить, что эту анонимную рецензию написала Мартино – с ее знанием фабричного производства (ее брат Роберт был производителем изделий из латуни в Бирмингеме) и акцентом на социальную миссию и служение обществу. К тому моменту Мартино регулярно писала для Westminster Reviewa. Но кем бы ни был анонимный рецензент, выраженные в статье чувства перекликаются с принципами, которые формулирует Мартино в «Автобиографии», и с теми представлениями об авторстве, которые она последовательно применяла на протяжении своей писательской карьеры. Мартино понимала частные нужды и потребность в деньгах, но она подчеркивала необходимость того, чтобы профессионалы служили обществу. Социальный историк Гарольд Перкин пишет о развитии профессионализма в Англии: