Большинство посетителей кремлевской квартиры Сталина были должностными лицами режима. У Сталина не было живых братьев и сестер, а его отец давно скончался. Мать Сталина, Кеке, жила одна в Тифлисе; Надя в письмах к ней сожалела о том, что Кеке не может переселиться в Москву из-за холодного климата. В единственном сохранившемся письме Кеке сыну, написанном в 1920-е годы, она желает ему полного уничтожения его врагов [716]. Из тех писем (на грузинском), которые ей посылал Сталин, сохранились 18; в этих коротких посланиях, подписанных «Твой Сосо», он вкратце пишет о своем здоровье и здоровье детей и желает ей здоровья и долголетия [717]. В них он неизменно извиняется за то, что редко пишет («Я, конечно, виноват») [718]. С родственниками отца и матери у Сталина не было никаких связей. В его кремлевской квартире останавливались родные обеих жен Сталина: Александр Сванидзе (брат покойной первой жены Сталина, Като) и его жена Мария, бывшая оперная певица, родом из зажиточной еврейской семьи; сестры Като, Марико и Сашико; отец Нади, Сергей Аллилуев, и ее мать Ольга; братья Нади, Федор и Павел, и очаровательная супруга Павла, Евгения (Женя), и сестра Нади, Анна, вышедшая замуж за Реденса (они жили в Харькове) [719]. Некоторым из них приходилось жить и в дачном комплексе в Зубалове, где у Сталиных была дача, которую они перестроили, пристроив балкон на втором этаже и баню. Сталин разбил на даче сад и разводил фазанов, цесарок и уток; ему нравилось лежать на теплой лежанке в кухне – от этого у него проходила боль в суставах [720]. Кроме того, он любил заводить пианолу или граммофон и петь. Киров, Ворошилов и даже Молотов порой плясали под музыку, а он только смотрел [721].
Надя время от времени извлекала выгоду из положения мужа, но она не желала играть роль улыбчивой жены вождя, хотя другие кремлевские жены пошли бы на убийство ради такой возможности [722]. «Мы говорили друг другу, да и Наде повторяли много раз, что она ему не пара, – вспоминала Галина Серебрякова, жена одного из функционеров режима. – Ему была нужна другая жена» [723]. Надя училась в Промышленной академии под своей девичьей фамилией Аллилуева, и неизвестно, знали ли ее однокурсники, что она – жена Сталина [724]. (Надя была членом партии, и Никита Хрущев, секретарь парторганизации в академии, знал, кто ее муж.) Какое воздействие на нее оказывало студенческое окружение – кому-то из молодых горожанок приходилось продавать себя, чтобы свести концы с концами; многие студенты были связаны с деревней, страдающей от голода, – оценить затруднительно. Так или иначе, она эмоционально дистанцировалась от соучеников [725]. Одевалась она просто: белая блузка, синяя юбка ниже колен, туфли на низких каблуках, немного украшений, никакой парфюмерии. «Она неброская была, – вспоминала Ирина Гогуа, работавшая в Кремле. – Надя в присутствии Иосифа напоминала факира, всегда внутренне напряженная» [726]. Впоследствии Светлана пыталась припомнить моменты нежности или хотя бы внимания со стороны матери, но это ей не удалось [727]. «Очень сильная личность, – якобы говорил о ней одному из кремлевских врачей Карл Паукер, начальник охраны первых лиц режима. – Она похожа на кремень. Хозяин очень груб с ней, но даже он иногда ее побаивается. Особенно когда с ее лица сходит улыбка»