15 декабря, через семь недель после «черного вторника» на Нью-Йоркской фондовой бирже, в передовице «Правды» было объявлено, что США охватил всеобщий экономический кризис. Других желающих сделать крупные капитальные заказы заметно поубавилось, и Сталин занялся покупками в большом капиталистическом универмаге. Первым делом с американскими компаниями Freyn Engineering и Arthur McKee были заключены контракты о «техническом содействии», предусматривающие поставки новых американских широкополосных прокатных станов и тяжелых блюмингов для новейшего металлургического комбината в Магнитогорске на Урале, не уступавшего по размерам флагманскому заводу корпорации U. S. Steel в Гэри (Индиана), а также для комбинатов в Кузнецке (Сибирь) и Запорожье (Украина). Кроме того, советское правительство заключило контракт с Ford Motor Company о строительстве завода по массовому выпуску легковых автомобилей и грузовиков в Нижнем Новгороде по образцу знаменитого завода Форда в Ривер Руж и с использованием новейших фордовских патентов. Caterpillar подрядился поставить оборудование для массового производства тракторов и комбайнов на заводах в Харькове и Ленинграде; в то же время были заключены контракты на строительство гигантских тракторных заводов в Сталинграде, а вскоре и в Челябинске, причем эти заводы должны были стать крупнейшими в мире. Впоследствии были заключены договоры на поставки оборудования для производства аммиака, азотной кислоты и синтетического азота с DuPont и Nitrogen Engineering, а также для производства хлора – с Westvaco. В Швеции и Италии закупались технологии производства подшипников, во Франции – новейших пластиков и самолетов, в Англии – турбин и электрооборудования [177]. Буквально каждый контракт предусматривал строительство по крайней мере одного предприятия под ключ, с тем чтобы на ровном месте был сооружен новый завод, готовый к работе [178]. Платить за все это Москве приходилось за счет экспортных поступлений в твердой валюте (за хлеб, лес, нефть) и золотого запаса [179]. Однако теперь сталинскому режиму даже удалось получить иностранные кредиты – пусть краткосрочные, но нередко выдававшиеся на благоприятных условиях, под гарантии иностранных властей и даже не предусматривавшие выплаты долгов прежних российских правительств [180].

21 декабря 1929 года Сталину официально исполнилось 50 лет. «Правда» начала публиковать поздравления тремя днями ранее, а в день юбилея из восьми полос газеты шесть с половиной были заняты здравицами, включая некоторые из примерно 1000 поздравительных телеграмм от коллективов предприятий и организаций, но только не из колхозов [181]. Молотов прислал частное поздравление. «Жму твою руку, пятидесятилетнюю!» – писал он [182]. Государственное издательство выпустило сборник поздравлений трехсоттысячным тиражом. «Всюду, где Сталин, – утверждалось в нем, – там успех, победа» [183]. В юбилейном номере «Правды» был помещен хрестоматийный снимок Сталина с Лениным на даче у последнего, а диктатора превозносили как «самого верного и преданного ученика и сподвижника» Ленина. Но это же ставило его под удар: «Сталин стоит во главе ленинского Центрального Комитета. Поэтому он – неизменный объект бешеной травли со стороны мировой буржуазии и социал-демократии» [184].

В опубликованном ответе (22 декабря) Сталин демонстрировал скромность, воздавая должное ленинской партии рабочего класса, «родившей и воспитавшей меня по образу своему и подобию», и выступив с торжественной клятвой: «Можете не сомневаться, товарищи, что я готов и впредь отдать делу рабочего класса, делу пролетарской революции и мирового коммунизма все свои силы, все свои способности и, если понадобится, всю свою кровь, каплю за каплей»