Булгаков получил должность режиссера-ассистента. Один писатель прислал ему поддельное приглашение в ЦК, неудачно подшутив над его отчаянными обращениями в правительство. У Булгакова развилась неврастения [1048]. Лишенный публики, он якобы сочинял устные истории и рассказывал их у себя в квартире за чаем. Так, по словам другого писателя, Булгаков фантазировал, как он почти каждый день посылает Сталину длинные письма, подписывая их псевдонимом Тарзан. Испуганный Сталин требует выявить автора писем. Булгакова находят, привозят в Кремль, и он во всем сознается. Сталин обращает внимание на его поношенные брюки и ботинки и вызывает наркома снабжения. «Воровать у тебя могут, – кричит Сталин на подчиненного, – а одеть одного писателя не могут?» После этого Булгаков регулярно навещает Сталина в Кремле и однажды замечает, что тот грустит. «Понимаешь, Миша, все кричат – гениальный, гениальный. А не с кем даже коньяку выпить!» Сталин звонит в Художественный театр, чтобы заступиться за Булгакова, и ему сообщают, что директор только что умер. «Скажи пожалуйста, какой пошел нервный народ!» – говорит Сталин [1049].
Как и Булгаков, Ефим Придворов (г. р. 1883), известный как Демьян Бедный (хотя многие звали его «бедный Демьян»), родился на Украине и получил известность в Москве, но если Булгаков стремился всего лишь к modus vivendi, Бедный неустанно служил режиму. Он объезжал стройки первой пятилетки, читая стихи рабочим, и стал владельцем личного «форда» и роскошной квартиры в Большом Кремлевском дворце (вместе с ним жили его жена, дети, теща и няня) [1050]. Бедный был знаком со Сталиным еще до революции и, подобно ему, опубликовал свои первые стихи еще подростком (и точно так же страдал от слухов, объявлявших его незаконнорожденным). Он кичился своей близостью к диктатору [1051]. Однако два стихотворных фельетона Бедного, один из которых высмеивал русские народные традиции (в нем описывалось, как крестьяне спят на теплых печах, что любил и Сталин), вызвали большое раздражение у диктатора, и с его подачи была принята резолюция с их критикой. Бедный написал ему мелодраматическое послание («Пришел час моей катастрофы») [1052]. Сталин взорвался. «Десятки поэтов и писателей одергивал ЦК, когда они допускали отдельные ошибки, – ответил он. – Вы все это считали нормальным и понятным. А вот, когда ЦК оказался вынужденным подвергнуть критике ваши ошибки, вы вдруг зафыркали и стали кричать о “петле”… Может быть, ваши стихотворения выше всякой критики?» [1053]
Ворошилов встал на защиту Бедного, своего соседа по Большому Кремлевскому дворцу: его сентиментальное обаяние и эрудиция пришлись по вкусу наркому обороны [1054]. Однако 1 сентября 1932 года в Политбюро был заслушан доклад о разгульной жизни поэта, и Сталин изгнал его из Кремля. Бедный извинялся перед диктатором за свою «жизнь, загаженн[ую] эгоистичным, жадным, злым, лживым, коварным и мстительным мещанством», однако просил дать ему квартиру такой же площади для своей личной библиотеки, крупнейшей в стране, – она насчитывала до 30 тысяч книг; Сталин пообещал ему, что он получит место для библиотеки. (Енукидзе выделил Бедному квартиру в небольшом доме на Рождественском бульваре, 15, которую поэт в адресованной ему саркастической записке назвал «крысиным сараем»