В рамках биографического жанра как такового троп несчастного детства – итог увлечения фрейдизмом – стал играть чрезмерно большую роль [104]. Это слишком простой путь, даже в тех случаях, когда речь идет о персонажах, у которых было действительно несчастливое детство. Детские годы будущего Сталина, безусловно, выдались непростыми: болезни и несчастные случаи, вынужденные переезды, стесненные обстоятельства, разорившийся отец, любящая, но суровая мать, про которую ходили слухи, что она шлюха. Но во взрослом возрасте, несмотря на пристрастие диктатора к проявлениям бурного негодования, решившим участь большинства его коллег по революции, он не выражал особого гнева по отношению к своим родителям или к детским невзгодам. Будущий кремлевский вождь не сталкивался с теми придворными кровавыми интригами, среди которых проходило детство Ивана Грозного или Петра Великого (с которыми его часто будут сравнивать). Отец Ивана умер от фурункула, когда мальчику было три года; его мать была убита, когда ему шел восьмой год. Осиротевший царь Иван Грозный по милости своих регентов был вынужден выпрашивать еду, в то время как у него на глазах шла кровопролитная борьба за власть между элитами, выступающими от его имени, и это вызвало у него страх перед грозившей ему самому гибелью от рук убийц. Молодой Иван пристрастился отрывать крылья у птиц и выбрасывать из окон кошек и собак. Отец Петра Великого умер, когда ему было четыре года. Впоследствии жизни мальчика угрожали различные придворные группировки, связанные с двумя вдовами его отца. После того как Петра в 10-летнем возрасте провозгласили царем, проигравшая группировка подняла бунт, и маленький Петр видел, как родичей и друзей его матери бросали на копья. Вообще говоря, некоторые авторы преувеличивают ужасы, пережитые Иваном и Петром в детстве, предлагая псевдопсихологические объяснения жестокостей их правления. И все-таки в отношении малолетнего Джугашвили можно сказать лишь то, что, возможно, однажды в его присутствии отец бросился на мать с ножом.

Стоит ли сравнивать детские испытания будущего Сталина с тем, что пережили Иван и Петр? Можно сослаться еще на первые годы жизни Сергея Кострикова, впоследствии получившего известность под революционным псевдонимом Киров и ставшего лучшим другом Сталина. Киров, родившийся в 1886 году в маленьком городке Вятской губернии в Центральной России, впоследствии считался одним из самых популярных сталинских партийных вождей. Но у него было трудное детство: четверо из остальных семерых детей его родителей умерло в младенчестве, его отец был пьяницей, бросившим семью, а мать умерла от туберкулеза, когда мальчику было всего семь лет. Киров вырос в сиротском приюте [105]. Аналогичная участь выпала на долю еще одной ключевой фигуры из ближайшего окружения Сталина, Григория (Серго) Орджоникидзе, который еще в младенчестве остался без матери, а в 10-летнем возрасте – без отца. Напротив, у юного Сталина были любящая мать и ряд важных наставников, о чем свидетельствуют поразительно многочисленные мемуары, посвященные той эпохе. Поблизости жила большая семья Кеке, включая ее брата Гио и его детей (другой брат Кеке, Сандала, погибнет от рук царской полиции). А семья Бесо (дети его сестры) не порывала с Кеке даже после того, как Бесо в 1890 году проиграл в споре по поводу опеки над сыном [106]. Семья скрепляла грузинское общество, а Сосо Джугашвили жил в окружении не только собственной многочисленной родни, но и суррогатной родни в лице семейства Эгнаташвили (а также Давришеви). Жители маленького Гори заботились друг о друге, образуя сплоченное сообщество.