– Товарищ Сталин! Я бы никогда не осмелился. Зиновьев и Каменев были полностью изобличены следствием и дали признательные показания!

– Двурушники! – поморщился Сталин, прочитав «чистосердечные признания».

– Что с ними прикажете делать?

– А вы не знаете? Судите по всей строгости закона. Я больше их спасать не намерен!

Суд над бывшими лидерами оппозиции прошел 15-16 января 1935 года. Зиновьев получил десять лет, Каменев пять, их соратники в этом диапазоне: от пяти до десяти лет.

Еще одной группой подсудимых занялся высший судебный орган – Верховный суд СССР. Ему доверили определить судьбу самых непростых людей по делу Николаева: бывших сотрудников управления НКВД по Ленинградской области. Их обвиняли в халатности при выполнении служебных обязанностей.

В этом уголовном деле имелась одна странность – главный обвиняемый, личный телохранитель Кирова некий Борисов, который шел вместе с ним по коридору в роковые минуты, не дожил до суда. Когда на следующий день после убийства Кирова, Борисова везли на допрос к Сталину случилась автомобильная авария. По официальной версии водитель не справился с управлением, врезался в бордюр, и Борисов так сильно ударился головой о борт грузовой машины, что скончался на месте (сам водитель и охрана не получили ни одной царапины).

Остается предположить, что Борисов не должен был рассказать вождю что-то очень интересное, о чем уже никто никогда не узнает.

Суд посчитал вину работников ленинградского НКВД небольшой. Начальника управления Ф. Д. Медведя и его заместителя И. В. Запорожца приговорили к 3 годам заключения, остальным бывшим сотрудникам дали еще меньше. Чекисты уходили из зала суда, улыбаясь, даже не скрывая своего торжества.

Параллельно «Особое совещание» под руководством Якова Агранова рассмотрело дела еще 77 человек. Это были малозначительные члены ленинградской оппозиции и практически все родственники Николаева – его мать, сестры и т.д. С ними тоже обошлись сравнительно мягко. Сорок человек приговорили к заключению сроком на 5 лет, 7 человек – на 4 года, 25 человек – к ссылке на 5 лет, 4 – на 4 года, 1 – на 2 года.

Гораздо хуже дела сложились у жены Николаева (М. Драуле) и ее сестры.

Впрочем, в данном случае суровый приговор был вызван не тяжестью их вины, которая была не больше, чем у других, а исключительно поведением на суде Р. М. Кулинера – мужа сестры жены Николаева.

Кулинер оказался на скамье подсудимых почти случайно или, как говорится, до кучи. Однако умудрился повести себя там таким образом, что вызвал шок даже у видавших виды судей.

Дело было так.

В начале процесса все шло по плану, и ничто не предвещало беды.

М. Драуле по договоренности со следователем призналась, что слышала, как ее муж грозился убить Кирова, но «не придала этому значения».

Сестра жены также подтвердила, что была в курсе намерений своего родственника, но считала это ребячеством и баловством.

– Ничего себе баловство! – заметил председатель суда, а его коллеги довольно заулыбались (они недавно вкусно пообедали и были в отличнейшем расположении духа). Скромно улыбнулись и сестры Драуле.

Один Кулинер посчитал шутку несмешной и не только не улыбнулся, а наоборот бестактно зевнул. Этот зевок очень не понравился председателю суда.

– Зевает он, видите ли! – неодобрительно подумал судья. – Сейчас ты у меня перестанешь зевать. Задам-ка я тебе хитрый вопросик, чтобы приплюсовать к твоим двум годам колонии еще год.

– Скажите, подсудимый, имел ли на вас влияние Николаев? – коварно спросил председатель.

– Не имел! Абсолютно никакого! –пожал плечами Кулинер.