Ему пришла в голову мысль, от которой еще час назад он бы открестился: пригласить Ирен на ужин.
Зачем – он не знал. Сразу после мойки он решил, что их отношения не приведут ни к чему хорошему. Ирен показалась ему той женщиной, которая потребует серьезных отношений, даже свадьбы. Он не был готов к этому. Он не хотел ничего обременяющего.
Королёв все выжидал подходящего момента, чтобы пригласить Ирен на кофе или в ресторан. Он оторопел, когда понял, что уже спускается в лифте, так и не сказав ни слова об этом. Артём Сергеевич несколько раз прошелся по холлу первого этажа. Желание вернуться терзало его.
«Ирина Александровна, прошу Вас срочно спуститься в холл. Королёв», – он не смог придумать ничего лучше, чем отправить ей письмо на почту и немного подождать. А там – будь что будет.
Глава 7
«Назови мне три своих недостатка».
Ирен не успела еще дочитать это сообщение, как пришло следующее.
«В субботу в 18-00 жду у твоего подъезда».
Они обменялись в холле номерами телефонов и теперь могли обойтись без рабочей электронной почты. Она рассмеялась. Звякнуло еще одно сообщение.
«С днем рождения, Ирен! Твое розовое платье не отпускает меня!»
У Ирен возник веский повод еще раз появиться в офисе в нарядном платье, нарушающем дресс-код.
***
До субботы нужно было жить еще три дня. В четверг она заезжала на ужин к родителям. В пятницу днем посидела в кафе с однокурсниками. Курьер принес от Андрея букет цветов и коробку с подарком, которую Ирен не хотела распаковывать. Ей было неинтересно.
Время тянулось мучительно медленно. Сколько еще нужно ждать до субботы? Сколько часов?!
Она коротала время, сидя на подоконнике с чашкой остывшего капучино. Ирен даже с закрытыми глазами могла с точностью описать участок улицы, который охватывал ее взгляд из окна. Лестница с некрашеными металлическими перилами, на которых отчетливо выделялись уродливые шрамы сварки, остатки черного весеннего снега вдоль дороги, остановка, на которой все время мерзли несколько одинаково одетых людей. Рыжая дворняга, которая почти всегда лежала под скамьей, положив морду на грязные лапы.
Крутая и бесполезная лестница утопала в тоскливом одиночестве. Она встречала нечастых прохожих разбитыми ступенями, которые напоминали руины средневековых замков. На небольшом пригорке стояли грустные бетонные дома – к ним-то и вели полуразрушенные ступени. Удивительно, но люди предпочитали карабкаться по тропинкам, которыми был испещрен весь склон. Создавалось впечатление, что лестнице объявлен бойкот. Ее серые пролеты заглядывали в окна Ирен с настойчивой просьбой о помощи. Странно, что раньше она не обращала на лестницу никакого внимания.
Ирен просидела у окна почти три часа, и за это время только один человек поднялся по ступеням, остальные, а их считать было бесполезно, сновали по тропинкам.
«Неосознанность и бесполезность существования – это недостаток? – подумала вдруг Ирен. Она знала, что это точно не о ней. Или она не осознавала чего-то? – Любопытство… Хочу знать, думает ли он обо мне сейчас».
В груди тоскливо заныло. Она знала, что мужчины устроены совсем по-другому. Настолько по-другому, что произошедшее для нее и для него ощущалось совсем по-другому.
«Глупость, – Ирен грустно улыбнулась. За последние дни она так много всего разрушила, что слово ”глупость“ казалось забавной детской шалостью. – Разрушительный, ошеломляющий по своим масштабам тупой эгоизм».
Три недостатка были готовы.
Повинуясь внезапному порыву, Ирен набрала номер Андрея. Он почти сразу взял трубку, ответил холодно, но еле заметные нотки в голосе выдавали радость.