Тренер Алина Сергеевна была очень строгая, чем-то похожа на Аллу Пугачёву, только блондинка и немного полнее. От её голоса начинала кружиться голова, и в животе делалось нехорошо. Девочек тянули и гнули в разные стороны, изгибали в мостик и растягивали на шпагат. Мне было лет шесть тогда или семь. Я пришла поздно, таких «старых» обычно уже не брали.

Гузелька же пришла после спортивной гимнастики и была хорошо подготовлена. Когда её вызвали, она пронеслась колесом через весь зал, перевернувшись в воздухе несколько раз. Её, конечно, взяли. Мама тогда очень впечатлилась Гузелькой:

– Надо же, такая маленькая и такая ловкая!

Мама потом частенько эту историю с колесом вспоминала и всё удивлялась, какая Гузеля талантливая.

Меня тоже взяли – я была гиперпластичная. Когда всех девочек тянули на шпагаты, я лежала и улыбалась, мне было не больно. Алина Сергеевна всегда ставила меня в пример и хвалила за то, что я дома занимаюсь, и поэтому у меня такая хорошая растяжка. Я дома не занималась, но Алине Сергеевне ничего не говорила, чтобы её не расстраивать. Мне было приятно, что она меня хвалит.

Гимнастику я не очень любила, особенно когда начались занятия с предметами. Предметы – это мячик, обруч, скакалка и булавы. Самый сложный предмет – булавы. Я всё время боялась, что они упадут мне на голову. В скакалке я тоже постоянно путалась. Обруч и мяч были попроще. А самый красивый предмет – это лента. Розовая, атласная лента на бамбуковой палочке, соединённая с ней ниточкой и маленьким подвижным карабинчиком, похожим на муравья.

Выступать с лентой было легче всего. Я закручивала из неё розовые вихри и змейки, бросала вверх и почти всегда ловила, потому что лента летела медленнее, чем булавы.

У Гузельки всё получалось гораздо лучше. Очень скоро она получила второй разряд, потом первый и метила в КМС – кандидаты в мастера спорта. Меня на разряд натягивали, потому что в спортшколе заниматься без разряда было нельзя, все разряды должны быть по возрасту. Алина Сергеевна в меня верила и очень ругалась, когда у меня не получалось. Ей нравилась моя гибкость, но не нравилось, что предметы выпадают у меня из рук. В музыку я тоже не попадала, видимо, у меня что-то с чувством ритма. Алина Сергеевна просила меня считать про себя, и я сбивалась ещё больше.

Я очень просила маму, чтобы она разрешила мне бросить гимнастику. Но согласия от неё не получила. Мама верила в то, что гимнастика хорошо влияет на моё здоровье и поэтому я перестала сильно болеть.

Мне было почти двенадцать, когда я поехала с мамой в санаторий, в Анапу. Это было зимой, в феврале. Было тепло и дождливо. Я гуляла с подружками в резиновых сапогах по берегу моря и пила тёплое молоко на ночь. В санатории не было никакой гимнастики. Пока мы отдыхали, я сильно отстала, и меня перевели в младшую группу. Это было последней каплей, такого позора я стерпеть не могла. На гимнастику ходить перестала совсем, и мамины уговоры больше не помогали.

Если я видела Алину Сергеевну на одной стороне улице, то старалась не попадаться ей на глаза и потихоньку переходила на другую сторону. К каждому празднику я получала открытку, в которой Алина Сергеевна просила меня вернуться. Последняя пришла на Новый год, когда мне было уже тринадцать.

У Гузельки всё складывалось хорошо, вскоре она получила КМС, а потом и мастера спорта. Мы иногда виделись в школе, так как она училась в параллельном классе. После школы Гузелька поступила в медицинский институт, а гимнастику бросила. От своей классной руководительницы я узнала, что у Гузели начались проблемы со здоровьем, потому что она резко бросила спорт.