за всю историю нашего института. Я написал доклад-ную о предоставлении Вам отпуска по семейным обстоятельствам, так что… Кстати, поздравляю Вас с обручением.

– Спасибо. – Наргиз была слегка ошеломлена

скоростью распространения новостей в Ереване.

– Когда сможете выйти на работу? У нас тут от-крылись большие перспективы, вот, посылаем Светлану на международную конференцию в Японию.

– Да–а–а? – от удивления Наргиз чуть не при-свистнула. – Я завтра хочу выйти на работу.

– Ну. значит, до завтра.

65

Наргиз положила трубку. Прошла на кухню, и, бо-рясь со внезапно охватившим раздражением, заварила

кофе. Она сидела и пила кофе, подавляя желание раз-бить чашечку, когда призналась себе: её очень задела

новость, что Светлану посылают на конференцию

в Японию. Свято место пусто не бывает, и пока она наслаждалась любовью с Арсеном, оказывается, нашлась

ей замена на научном фронте. «Ничего, я навер-стаю», – как сумасшедшая повторяла про себя Наргиз.

Она бросилась в свою комнату, вытащила из стола

недописанные статьи, научные журналы, с наслажде-нием вдыхая в себя аромат бумаг, и начала читать. Нет, нет, ничего не забылось. Вот и английский текст: всё

вспоминается.

Наргиз вдруг поняла, что не сможет быть счастлива

без всего этого. Впрочем, никто и не собирается лишать её возможности работать и заниматься наукой.

А в Японию она обязательно поедет на другую конференцию или в медовый месяц. В памяти возник образ

Арсена. Это заставило улыбнуться и удивиться, что

впервые, начиная с её отъезда из Еревана, она больше

часа совершенно не думала о нём.

Ну, теперь, когда устроила личную жизнь, пора подумать и о делах. Она занялась хлопотами по поводу

завтрашнего выхода на работу: примеряла наряды, внимательно просматривала бумаги. Возвращаясь в такую привычную и благополучную среду, не представляла теперь, как это всё могло показаться ей когда-то

рутинным и неинтересным.

Вечером зашёл Арсен.

66

– Хочешь, пойдём погуляем?

– Нет, – в голосе Наргиз чувствовалось напряжённость, – обязательно встретим знакомых, и – пустые

разговоры, праздные расспросы. Посидим дома.

Арсен привлёк её к себе:

– Умничка, я тоже так намотался сегодня по каби-нетам. Комнату в семейном общежитии дадут, а вот

с работой пока неясно. Вот, выдали что-то вроде пособия.

Он вытащил деньги из кармана, и, грустно улыб-нувшись, протянул Наргиз. Она автоматически пере-считала их, вернула Арсену:

– Недели на две тебе хватит.

Арсен тяжело вздохнул и подхватил Наргиз на руки.

– Хочется вот так поднять тебя, прижать к сердцу —

и уйти… Не знаю только, куда. Знаешь, мне говорили

ребята на фронте, что вернуться… ну, … в мирную

жизнь очень трудно… Не знаю, то ли мы, фронтовики, становимся мутантами, то ли жизнь меняется…, – он

расслышал еле заметный тяжёлый вздох Наргиз, —

Наргиз, тебе неинтересно, что я говорю?

– Нет, нет, что ты! Но я думаю, если человек сам

замыкается в норе, выкопанной в сознании ощущени-ем своей особенности, – это никакая не мутация, просто конфликтность. Знаешь, у папы в деревне был

один дальний родственник – Танкист. Он получил это

прозвище, как со второй мировой вернулся, где был

танкистом. Так ему никакую работу поручить нельзя

было: «Я – танкистом был, а вы хотите, чтобы коров

пас?!». Пил страшно, жена его одна надрывалась, се-67

мью кормила. Плакала: «уж лучше бы не вернулся».

Потом спился…

Арсен резко опустил Наргиз на пол:

– Знаешь, девочка моя, пожалуй, я пойду.

– Арсен, да ты что?! Обиделся что ли? Значит, так

теперь, да? Говорить только то, что на слух тебе приятно? Сюсюкать, жалеть и по шёрстке гладить.

– Наргиз, я так устал сегодня, – он сел на диван, потирая виски, – Именно от таких разговоров. Что, вот, мы вернулись с войны и воображаем, что и тут