– Так сгодится? – спросил он Касарай, демонстрируя свою задумку.

Она постояла с задумчивым выражением секунду, а потом указала на входную дверь.

– Да, хорошо. – ответил он, едва поняв её несказанный вопрос.

Они вышли в коридор и Солнце заварил замок и на входной двери в апартаменты.

Конечно, Груммпир будет не рад, когда узнает, что его дом загерметизировали без его ведома, но Солнце не сомневался, что безопасность его жены и его помощь будут стоить замены дверных замков. Солнце аккуратно прогревал металл замка, чтобы он не разрезался, а именно плавился и сделал механизм неподвижным. Как только краснота металла угасла в темноте, он дёрнул ручку и убедился, что дверь заперлась намертво.

Посмотрел на Касарай. Та кивнула и пошла по коридору, освещая себе путь дрожащим светом фонарика. Солнце шёл за ней и слышал с каким страхом носятся в её голове неразборчивые электромагнитные импульсы, но сама она почти не издавала звуков, разве что через каждые несколько шагов слышался едва заметный писк, за которым её кожистые пластины на голове приподнимались, замирали и медленно опускались обратно к голове.

Они прошли несколько коридоров, спустились по лестнице в холл и отсюда Касарай начала замедляться, а её «лепестки» напротив двигались в ускоренном ритме – резко поднимались и прижимались к голове с дрожью. Она остановилась на последних ступеньках лестницы холла. Фонарик взяла в зубы, а конец шеста выставила вперёд себя и перехватила двумя руками.

Из бокового коридора раздавался едва различимый беспорядочный рокот и глухие удары. Солнце начал различать электромагнитные волны с той стороны – кто бы не был в коридоре их было много, Солнце успел насчитать двенадцать слабых источников, и они точно были живыми.

Он повернулся к Касарай, сказал ей тихо:

– Лучше возвращайся, дальше я сам.

Касарай быстро замотала головой.

– Тебе же поручили защищать апартаменты. Ослушаешься Груммпира?

Взгляд Касарай быстро пробежался по холлу, а потом она шагнула к Солнцу и настойчиво посмотрела в его глаза. Она оказалась в полушаге от него и Солнце только сейчас заметил, что она выше, чем ему сначала казалось – макушкой она едва доставала до его ключиц.

Солнце отвернулся на коридор:

– Как хочешь, – а потом встрепенулся и закрыл её фонарик ладонью, – Выключи!

Он пригнулся, расправил щупальца и загнул их в косые линии перед собой, оградил себя и Касарай преградой из них, на миг услышал, как она вздрогнула в ужасе, но не сводил глаз с коридора – из него кто-то бежал. За те несколько секунд, что его глаза привыкали к темноте, они стояли неподвижно и когда из коридора выбежал коротенький разумник, Солнце уже мог его рассмотреть, – ростом не выше метра, полуголый и с коротким хвостом, из локтя одной руки выходило ещё одно предплечье с недоразвитой кистью; с гладкой блестящей кожей, обтягивающей щуплое тельце беспорядочными крупными пятнами – одни бурые с мраморным рисунком, а другие белоснежные; глаза жёлтые с горизонтальным листовидным зрачком и с первого взгляда было не заметно, что один несколько крупнее другого, пока амфибиоподный гуманоидик не остановился посреди холла, сложил ладони кругом вокруг выдвинутого вперёд широкого рта с узкими губами и не издал громкий звук.

– Ка-ква! – его голос отразился эхом; щупальца Солнца покрылись рядами коротких шипов, и он не глядя заметил, как Касарай дёрнулась при виде их.

Гуманоидик тем временем набрал воздуха в грудь и снова приготовился кричать, как Солнце схватил его щупальцем, овив горло и грудь. Разумник изворачивался, весь напрягся, но ему было не противостоять с силой, которая ещё одним усилием раскрошила бы его ребра. Солнце притянул разумника к себе, осмотрел и ужаснулся. Он был того же рода, что и Яншбор, старик с Лишринды, говоривший с ним с экрана мёртвого корабля. Перед глазами Солнца собралась полная картина и он ужаснулся ей, и в это же время, со стороны открытой дверь, где начиналась растительность Сада, раздался такой же крик и свет фонарика Касарай ослепил Солнце.