магом. Но со временем это прошло. Я развивался дальше, и переставал задумываться о власти и о других расах в принципе. Мне стало безразлично, кто такие недлы и как погубили свою расу недомаги. Я стал выше этого, я стал богом своей планеты, и мне не надо большего…

Лайгон начинал злиться и не скрывал этого. Вечно спокойный, избегающий конфликтов и ссор, он и сам не подозревал, что поступки Ореливия заставят его столь открыто выражать неприязнь к нему. Он снова перебил говорившего, на этот раз снова вопросом:

- Ты отправил за нами змея, чтобы он привёл нас сюда, и ты мог поговорить с нами? Всё было ради этого разговора?

- Да, - спокойно ответил голос. - Это было ради этого разговора, и ради моего самолюбия – я убедился, что не зря затеял всё это с искусственной планетой. Маги начинают обретать силу…

«Один маг», - мысленно поправил Ореливия Феронд. Лайгон - один единственный валинкарец, который чувствовал, что магию стоит развивать, чувствовал, что это необходимо и заложено в его сущности.

- Так что берегитесь своих сил, - предостерёг Ореливий. - Помните, что магия – болезнь, которая поражает сознание. Но не бойтесь стремиться стать богом. К этому должен идти каждый маг. Почувствуете, что жизни других не важны для вас и все заслуживают смерти – значит вы на верном пути. Останется не дать волю чувствам и перейти на новую ступень сознания… или погибнуть.

Погибнуть… Лайгон совершенно забыл, что теперь они в ловушке. Идти они даже примерно не знают, куда. Недлы скоро обнаружат пропажу узников и отправятся искать. Или уже обнаружили, если все они общаются между собой и недлы из копей оповестили остальных. Кроме того, этот зал был каменным мешком, и выход из него был лишь один – там же, где и вход. И вёл он в другой зал, где тоже был лишь один выход. Они были в тупике, и привёл их сюда голем. И шансов, что на исходе третьей недели недлы помилуют их или позволят прожить ещё хоть сутки, не было вовсе. Их найдут, и из Феронда незамедлительно выкачают кровь, а про себя Лайгон постарался пока и не думать. Следовало спрятать в тёмный угол сознания свою гордость и… попросить этого сумасшедшего жестокого Ореливия о помощи. Мужчина шумно вдохнул и выдохнул, стараясь смириться с тем, что просить о помощи всё же придётся.

- Слушай, мы погибнем здесь… - начал было Лайгон, но Феронд толкнул его рукой в плечо. Не стоило Ореливию знать подробности. Этот ненормальный антагонист всех рас мог разочароваться в собеседниках и немедленно приговорить к смерти. Хоть он и не видел их, но его голем отлично мог привести приговор в исполнение. Пусть уж думает, что голем просто привёл мага сюда. Феронд посмотрел на свои ноги, вокруг которых поблёскивало чешуйками змеиное тело, и признался невидимому магу:

- Мы хотели бы одолжить твоего голема… Если это возможно…

- Возможно, если задать ему цель. Только вот создавал я его давно, и цель в нём заложена тоже лишь одна – поиск мага и доставка его в этот зал.

Феронд вызвал у Лайгона гордость. Он и не ожидал, что в экстренных ситуациях его брат способен не только яростно махать кулаками, но и мыслить, причём здраво и довольно-таки впечатляюще. Кареглазый мужчина продолжал общаться с Ореливием:

- Так он может помочь нам найти других магов?

- Может. Если не станете говорить ему, что вы маги. Тогда он сочтёт цель не найденной и станет искать другого ближайшего мага. Пока в этом зале не рассеется магическая энергия. А её ушло очень много на мой разговор с вами… Три недели копилась, а скоро ничего не останется…

Феронд не чувствовал ни благоговения, ни того, что он о чём-то просит. Мужчина говорил прямо и без обиняков, не подозревая, что именно благодаря этому уверенному тону Ореливий принял решение помочь им, чувствуя в них силу.