Опустошенный Швальдер приблизился к столу начальника. Тот молча указал на видео, будто хотел ткнуть носом нагадившего котенка.

Прочитав короткую статью размером в один абзац, Швальдер напрягся, словно по жилам пустили ток.

– Включи ролик! – повелительным тоном приказал Манхейм.

После просмотра Ганс погрузился в пучину смятения, он не понимал, чего в нем больше: возмущения, страха или ненависти. На видео был запечатлен он сам, и как раз в тот момент, когда выстрелами в воздух разгонял толпу. А в заголовке статьи жирным шрифтом красовалась сенсация – «Террорист переоделся полицейским».

– Начальство требует решительных мер, – раздраженно выпалил Манхейм, – и я намерен эти меры принять, а потому до конца расследования ты отстранен!

Швальдер молча вышел из кабинета начальника и сумрачной тенью потянулся к ближайшему бару. Казалось, будто хмурое небо впиталось в жизнь, превратив ее в нудную пытку. Он не обращал внимания на унылые, пустые силуэты прохожих и проезжавших мимо автомобилей.

Днем ранее на заднем сиденье одного из таких авто можно было разглядеть Леона Росси, угрюмо уставившегося в окно. Он был разочарован внезапно прервавшимся интервью. Только собрался поведать миру о важности и необходимости своей работы! Однако еще большее разочарование вызывало происходящее в городе. Все изменилось, будто закончился карнавал, и, сбросив маски, люди погрузились в беспросветную и безжалостную рутину.

В Росси зрело ощущение грядущего, чего-то грандиозного, чего-то, что раз и навсегда все изменит. Но он не мог определить, с чем связаны эти ожидания, плохи или хороши будут перемены. Единственное, чего точно хотел Росси, это поскорей добраться до уютного номера и заснуть, оставив размышления…

Тем временем другая, синтетическая, часть бытия под названием «интернет» бурлила на тему произошедшей трагедии. В этом хаосе информации отчетливо прослеживались очертания зарождающегося цунами.

Фото и видео с мест терактов, различного рода банальные глупости под видом неувядаемой мудрости заполонили социальные сети. Даже те, кто не имел ни малейшего отношения к происходящему, старались быть в наибольшей степени сопричастными, соревнуясь в сетевой активности.

Более всех остальных популярность набирало видео с девушкой из Франции под заголовком «Я прощаю». Молодая особа эффектной внешности трогательно рассказывала о гибели ее возлюбленного в кинотеатре:

– В этот день мой любимый пошел с друзьями на новый фильм. Я не люблю насилие и потому решила остаться дома и помочь младшей сестренке с уроками. Когда начали поступать первые сообщения, казалось, что все это какое-то дурацкое шоу, и вот-вот объявят, что все это шутка и все хорошо. Но потом я узнала, что моего Сами больше нет. Я не знаю, как мне жить теперь, но знаю, что не смогу полюбить кого-то еще так же сильно, как любила Сами… Одно я знаю точно: они не победили нас, им не удастся заставить меня ненавидеть и бояться. Они говорят, что все это ради Бога, в которого они верят; я тоже верю в Бога, и моя вера – это любовь, та любовь, которую у меня отняли, – слезно продолжала она, – и ради этой любви я прощаю, прощаю за все, что они сделали.

Через пару часов после того, как проникновенный монолог девушки начал набирать популярность, появились ее последователи. Женоподобный подросток из Германии представил на суд общественности свою историю:

– Сегодня вся моя семья погибла на площади в Берлине. Вместе с ними погибла и часть меня, меня прежнего больше нет, нет жизнерадостного романтика. Те, кто это сделал, считают, что таких, как я, надо сжигать заживо или забивать камнями. И я хочу спросить: за что? Что я вам сделал? Но я прощаю. Да, вы отняли у меня самое дорогое, моя жизнь уже никогда не будет прежней, но я вас прощаю!