Пеструю гармонию толпы разрушили два молодых человека в белых спортивных костюмах, с капюшонами на голове. Их отличие было разительное. Центральной темой мероприятия было засилье мигрантов с востока. Лица неевропейской внешности старались не посещать подобные собрания. Тем не менее никто не обращал на них внимания: одни праздно шатались с чувством сопричастности, другие заслушивались очередным горлопаном с трибуны.

Первый двигался в центр площади, едва сдерживая страх. «Братья рассчитывают на меня, я должен исполнить волю Всевышнего. Он выбрал именно меня! – судорожно размышлял араб. – Шейх не простит мне слабости, я должен!» – отчаянно убеждал он себя, с усилием передвигая ноги навстречу неизбежному. Казалось, все вокруг подозревают, знают, зачем он здесь. Вот-вот какой-нибудь неверный схватит его и закричит на всю площадь. Стараясь не поднимать глаз, он то останавливался, то нетвердым шагом протискивался в толпу.

Второй уверенным шагом приближался к трибуне, свысока разглядывая окружающих. Казалось, что все эти ничтожества, сытые и довольные, боятся даже взглянуть в его сторону. Из наушников протяжным напевом лилась седьмая сура Корана.

«Эти нечестивые собаки, пожиратели свиней, даже не знают, что сегодня на них падет кара Всевышнего! – яростная гордость переполняла его при мысли о тех, кто окружал его сейчас. – Меч Господа покарает их за грехи и то зло, что есть они сами».

Так бы и случилось, но на пути гордыни встал страх. Его перепуганный друг вынырнул из толпы на полицейского, в трех метрах вокруг которого не оказалось никого. Он словно оцепенел от неожиданной встречи и замер, не в силах двинуться с места. Патрульный сразу обратил внимание на подозрительного субъекта и уже сделал шаг к нему навстречу. Правая рука потянулась к пистолету, а левая поднималась раскрытой ладонью на уровень лица араба. Взрыв убил их обоих и еще с десяток человек вокруг.

Ударная волна прокатилась по всей площади. Второй араб прошел метров пять и повторил судьбу первого. Еще один взрыв прогремел в ста метрах от трибуны. Толпа замерла от неожиданности, а через мгновенье пронзительный вопль разорвал пелену небытия. Люди бросились врассыпную, прочь от гибели, не разбирая пути. Взрывы произошли в разных концах площади, и ужас погнал несчастных навстречу друг другу.

Стоявший в оцеплении полицейский Ганс Швальдер не мог поверить в происходящее. Бывалый солдат, прошедший Ирак и Афганистан, не был готов увидеть взрыв на улице Берлина. Словно оказавшись в дурном сновидении, ошарашенный блюститель порядка наблюдал за происходящим.

Очередь сверху буквально скосила семью на его глазах. Увидев искры разлетающихся рикошетом пуль, Швальдер мгновенно собрался. Кошмар еще не закончен, все в самом разгаре! Полицейский сразу определил, откуда ведется огонь; стрелок засел на крыше здания, у которого стоял Швальдер.

«Бежать к нему на крышу и пристрелить гада!» – машинально принял решение Ганс.

Но очередь не стихала, с каждым мгновеньем унося все больше жизней.

«Да сколько же у него патронов!» – в отчаянье подумал полицейский, уже подбегая к подъезду.

И вдруг Швальдер увидел ребенка, забившегося под мусорные баки. Маленький мальчик истерично рыдал, а рядом, с простреленной головой, лежало тело его отца. Ганса захлестнуло волной эмоций, он уже не мог себя контролировать. В тот же миг он оказался у мусорного бака с поднятым вверх пистолетом. Увы, стрелка не было видно. Отбежав на пару метров в сторону, он увидел силуэт на крыше и уже было вскинул руку, крепко сжимавшую пистолет. Но тут на него наскочил кто-то из толпы и опрокинул на мостовую. Люди, разбегавшиеся с места бойни, в панике не замечали ничего вокруг. Единственное, что имело значение для них, – это спастись!