Не понимала, кто передо мной и чего ему надо. Упыри под солнцем не ходят и на свету не стоят. Одет он был не как в былые времена и точно не по-советски. Кожаная куртка, почти как у довоенного чекиста, но другого фасона: короче и шире в плечах, а еще с длинным поясом. Брюки тоже кожаные и темно-красная футболка или майка с непонятным, ненашенским знаком.

– Ты американец? – сперва я начала дышать, и словно загнанная лошадь хватила ртом ледяного воздуха, а потом у меня сами собой вырвались эти слова.

Лохматый блондин выдержал паузу, и только я подумала, что мне пригодится знание иностранного языка, как он ответил со странным резким акцентом.

– Нет, я нелианец, – и уткнулся носом в ложбинку моей высоко вздымающейся от волнения груди, приподнятой корсетом.

Можно сказать, парень редкой национальности упал мне на грудь, как делали гусары, утопая в объятиях красоток. Он дышал в меня, и щекочущий жар его дыхания согревал нежную кожу.

Вокруг нас на морозе клубился пар. Поведение блондина было слишком странным, но почему-то меня оно не пугало. Я чувствовала себя так, словно давно с ним знакома и мы любовники. Его необычный знак внимания пробуждал затаенную порочную страсть, подгоняя сердце биться еще чаще, хотя казалось, быстрее уже просто некуда, только если на разрыв.

Отлипнув от моей груди, нелианец понюхал щеку и медленно провел по ней костяшками пальцев.

– Дай мне раненую руку, – попросил он.

Охваченная сильнейшим волнением, я перепутала, где ожог. Подняла левую и только потом вспомнила, что на правой.

– Не смотри, – нелианец положил мою маленькую пухлую ладошку на свою широкую и жесткую, как у заводского трудяги, ладонь.

Я закрыла глаза, понимая, что если он задумал что-то нехорошее, то взгляд на него меня точно не спасет. Но, сама не могу объяснить, почему, в плохое рядом с ним не верилось. Хоть я понимала, кто послужил причиной страшного переполоха в усадебной округе.

– Это ты по ночам пугаешь людей? – спросила я, чувствуя приятное тепло вместо боли от соприкосновения ожога с чужой кожей.

– Люди сами меня боятся, как и лошади, – голос парня изменился, будто при озвучке на него наложили звериное рычание.

Нелианец отпустил мою руку.

– Зин!

Не знаю, успела ли пройти секунда, как я услышала, что меня откуда-то издалека зовет Карен.

– Я здесь! Идите сюда, – я открыла глаза и никого не увидела рядом с собой.

Ни одна ветка не скрипнула в лесу, когда нелианец ушел в чащу. И следы мужской обуви… их словно затерли, раскидав снег. Прямо у моих ног еще виднелись, но я сама их затоптала. Почему – не скажу… Надо – и все. В голове как будто засел начальственный приказ – скрыть любой намек на его присутствие рядом. Никто не должен знать, что я здесь не одна.

– С тобой все в порядке? Ты не сильно ушиблась? – подбежавший первым Карен окружил меня вниманием и заботой.

Снял гусарскую шинель и накинул ее поверх моей шубки для пущего утепления.

– Лошадей упустила, – виновато вздохнула я.

– Найдутся наши рысаки. Дальше Гавриловки не ускачут, – с пренебрежением бросил Карен. – Ты лучше про себя расскажи. У тебя точно ничего не болит?

– Нет, ничего, – я потерла пальцами правую ладонь и чуть не вздрогнула, поняв, что сказала полноценную правду.

От ожога не осталось и следа. Пальцы скользили по здоровой коже без мокнущих волдырей.

Но ведь так не бывает! Просто не может быть!

На всякий случай я спрятала правую руку в складку шубы, чтобы никто не увидел и не замучил расспросами.

– Со мной все хорошо, не волнуйтесь, – ответила я сразу всем обеспокоенным людям, вставшим вокруг меня тесным кружком.