Синдел появилась на пороге, бледная, с растрёпанными рыжими волосами, которые напоминали языки угасающего пламени. На ней было свободное серое платье, казавшееся на ней слишком большим, и шерстяные носки. Её глаза – те самые глаза, которые всегда сверкали озорством – теперь выглядели потухшими, как остывший уголь.

– Ты пришла, – тихо сказала она, и её голос прозвучал с таким надрывом, будто каждое слово обжигало её изнутри.

Наоми кивнула и молча вошла.

Квартира Синдел, обычно наполненная ароматами свежего кофе и сладкими нотками её любимых ванильных духов, теперь казалась чужой. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным чем-то застоявшимся, словно пространство долгое время оставалось запечатанным, как старый сундук. Этот запах смешивался с горечью, напоминающей о сгоревших свечах, и с тонким, едва уловимым ароматом чего-то увядшего. Пространство дышало тишиной, которая казалась почти осязаемой, будто каждый звук мог нарушить хрупкое равновесие между прошлым и настоящим.

На столе в центре комнаты лежала пустая чашка, её края были испачканы тонким кольцом засохшего чая, а рядом валялась смятая бумажка. Наоми сразу заметила её: листок был исчерчен дрожащими строчками, каждая из которых словно хранила часть чьей-то боли. Это было письмо, которое Синдел, судя по всему, перечитывала снова и снова. Лист выглядел таким же уставшим, как его владелица, будто впитал в себя её тревогу и тоску.

– Сядь, – вдруг сказала Синдел, указывая на диван быстрым, почти нервным жестом.

Её голос звучал устало, словно он тянул за собой тяжесть, которую она больше не могла нести.

Наоми кивнула, не желая спорить. Она осторожно присела на мягкий, но давно потерявший форму диван, его ткань пахла пылью и чем-то затхлым, как будто он долго стоял в тени, не впуская свет. Её взгляд был прикован к Синдел, которая беспокойно шагала по комнате, напоминая запертую птицу, ищущую выход.

Синдел двигалась неуверенно, её пальцы скользили по мебели, но она ничего не трогала, будто боялась, что прикосновение разобьёт хрупкий порядок комнаты. Она остановилась перед окном, но не посмотрела наружу – её взгляд был направлен внутрь, в какой-то невидимый мир, где происходило то, чего Наоми ещё не понимала.

– Что случилось? – осторожно спросила Наоми, её голос звучал мягко, но в нём ощущалась тревога.

Синдел застыла на месте, её кулаки сжались, и Наоми заметила, как её плечи начали мелко дрожать. Эта дрожь казалась ей знаком чего-то невыразимого, почти физического напряжения, которое, казалось, заполняло всю комнату.

Синдел сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами, и медленно повернулась к подруге.

– Он ушёл, – прошептала она.

Её голос дрогнул, и в этот момент всё в комнате будто остановилось. Даже огонь свечи, стоявшей на полке в углу, перестал трепетать, замерев в тишине.

– Виктор? – уточнила Наоми, хотя в глубине души уже знала ответ.

Синдел не ответила словами, только молча кивнула. Она выглядела так, будто каждое движение давалось ей с огромным трудом, словно её тело сковывала невидимая сила. Через мгновение она медленно опустилась на пол, её фигура сложилась, будто сломанная кукла. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками, словно пыталась защитить себя от холода, который был не физическим, а внутренним, пронизывающим её до самого сердца.

Огонь свечи вновь зашевелился, и его свет заиграл на лице Синдел, отбрасывая неровные, пляшущие тени. Эти тени делали её лицо ещё более мрачным, подчёркивая тёмные круги под глазами и бледность кожи.

– Что случилось? Почему он ушёл? – спросила Наоми, её голос звучал ровно, но внутри она ощущала нарастающее беспокойство.