- Это утро особенно прекрасно. Ваш город сияет лицами здоровых людей.

- Мой город – прекрасный цветок на побережье теплого моря, я рад, что вы смогли его оценить. Редкий эльф способен найти красоту в простоте зданий, не скрытых кустами от глаз, - вежливая улыбка, вопросительный взгляд на меня и мою поклажу, лёгкое движение носа. Запах роженицы всегда узнаваем, так пахнут прогретые утюгом чистые простыни, грудное молоко и все то, что сопутствует появлению ребенка на свет. Сознаться? Да ни за что, пусть думает и вызнаёт, как умеет, где меня носило в его славном городе.

- Здесь живут на редкость добрые люди. С вашего позволения я бы прошел в назначенные вами для моей свиты покои. Аргус, будь так любезен, передай это в руки моей свиты, - протянул я корзину.

Страж холодно кивнул. В замке мы были почти на равных, он даже превосходил меня. А теперь я стал королем, он же так и остался воином. Да и ночной инцидент… Мало кто посмел бы поднять на меня голос. Стоит только упомянуть о ночном происшествии при Великом Султане, и у Аргуса будут проблемы. Впрочем, не стоит этого делать, воин предан моей жене, может быть ей полезен. А на место я и сам могу его поставить.

- Надеюсь, вы довольны приемом, - в голосе хана слышится искреннее любопытство.

- Более чем, и буду рад видеть вас под кронами своего леса несколько позже.

Лёгкий поклон, означающий завершение нашего разговора. Какие они разные с Ильвэ. Та – огонь, а он – стоячая вода океана, чуть что, всколыхнется и последует буря. А пока океан тих, можно не беспокоиться лишний раз. Руки свободны, Аргус ушел, эльфы никогда из оранжереи не спустятся, а значит, можно пробраться в святая святых и обворовать хана. Стащить из кухни баранью ногу, тарелку мясного супа и пару котлет. Где вот только уединиться с этим добром, чтоб точно никто не заметил? Может, на чердаке? Привидений я не боюсь. Больше страшусь бунта своих же ушастых. А следование традициям, овощной супчик на завтрак обед и ужин, навевает на меня печальные мысли и тошноту.

Тонкий нюх - огромное преимущество всей эльфийской расы, в коридорах ориентируюсь по разливающемуся в воздухе ручейку аромата жаркого. Ноги сами несут меня в глубину дворца. Боковые двери тут узкие, света из окон мало, в углах клубится темная мгла. Стражей и тех я почти не встретил, а горничные вспархивают при виде меня как куропатки. Ой! Подлетела на месте и побежала дальше по своим делам. Забавные. Одна даже немного напоминает Ильвэ фигурой, такая же точно худая и ловкая. Волосы только немного светлей, но со спины я бы их перепутал, наверное. Надо будет и об этом супруге написать тоже. Как только обработать бумагу, чтоб на нее не села зараза? Выглажу утюгом.

Аромат уже не просто струится, запах из горячих котлов с нормальной едой практически с ног сбивает, выветривает из тела всю манерность и спесь. Широкая полка, а за нею толпа поваров что-то варит, тушит, толчет, разминает травы в каменных ступках. Жар и дым от печей валит на черный, как дно котла, потолок. Лёгкая брань, толчея, суетящиеся кругом поварята. С одного из напольных котлов сняли крышку. Вот в ней бурлит вовсю суп из куряток.

- Можно мне тарелочку такого?

- Светлейший! Простите, я вас не заметил, - крышка выпала из руки и грохнулась на пол. Поваренок, крутящийся под ногами, тут же ее водрузил на место, даже не сполоснув. Черт с ним, не так тут и грязно, - Через минуту накроем обед в ваших комнатах. Молочный суп уже почти готов, овощи доходят в печи, сыр режем.

- Мне не для себя.

- А для кого?

- Аргус совсем себя не бережет. Падает с ног от голода, а отлучиться от службы не может.