Шелом посидел какое-то время в одиночестве, потом тоже лег. Попытался притронуться к жене, она резко отбросила его руку.

Он затих, и спустя некоторое время снова послышались его сдавленные рыдания.

– Детки, как вы там? У вас все хорошо? – послышался снизу голос пана Школьника.

– Все хорошо, пан Школьник! – крикнула в ответ Соня. – Ваш сын просто молодец!

– Ну и слава богу, слава богу… Он у нас мальчик хороший.

В доме снова стало тихо, и в тишине Шелом строго прошипел:

– Не смей моего папу называть паном. Он тебе папа, а не пан. Папа! Поняла?

Соня молчала.

– Ты поняла, спрашиваю? – не унимался Шелом. – Почему молчишь?

– Потому что сплю.

По брусчатой улице городка неслась изящная двухколесная пролетка, в которой восседала Соня. Теплый ветер бил в лицо, развевал волосы, заставлял улыбаться жизни, прохожим, городку.

Пролетка остановилась возле дома покойного Лейбы, Соня расплатилась с извозчиком, легко соскочила на брусчатку и быстро вошла в ворота. Пересекла двор, так же торопливо юркнула в дверь родного дома. В гостиной ее ждала Фейга. Приложив палец к губам, она указала наверх, на второй этаж. Соня с пониманием кивнула, взяла сестру за локоть, отвела в глухой уголок гостиной, капризно топнула ножкой, прошептала:

– Но я не хочу быть с ним. Не хочу! Старый, толстый. Он мне противен!

– А тебя никто и не заставляет быть с ним. Повертись, поулыбайся, пообещай, раскрути на хорошие деньги. Ты что, совсем глупенькая?

– Он жадный.

– Он богатый, детка. Очень богатый.

– Ты говорила – не жадный. А он жадный!

– Все богатые – жадные. Это правило, девочка. Добрых богатых не бывает.

– Ну и зачем он мне?

– Он влюблен в тебя. У него в городе восемь ювелирных лавок! Любые бриллианты даст, лишь бы потрогать такое молодое нежное тело.

Фейга со смехом приобняла сестру за талию, но та оттолкнула ее.

– Ну да. Трогать будет и думать – как бы ничего не дать.

– Когда мужчина хочет женщину, мысли из головы опускаются вниз, совсем в другое место, – поучительно сказала старшая сестра и подтолкнула девушку. – Ступай.

Уже поднимаясь по лестнице на второй этаж, Соня оглянулась и насмешливо сообщила:

– Но ведь он родной дядя моего Шеломчика!

– Вот и прекрасно, – засмеялась Фейга. – Укрепляй родственные отношения!

Соня вошла в спальную комнату, стараясь держаться как можно спокойнее. Пан Лощинский при виде прелестной девушки привстал с кресла, сделал неуверенный шаг навстречу:

– Боже… Какая прелесть… Какая красота…

Соня стояла возле двери спальни, смотрела на барона.

Тот сделал еще шаг, девушка жестом остановила его.

– Не подходите пока. Сначала поговорим.

Пан Лощинский согласно кивнул.

– Вы правда влюблены в меня? – спросила Соня.

– Кто вам сказал, детка? – удивился барон.

– Сестра, Фейга.

– Ну… – замялся гость. – Наверно, она почти права. Я без ума от вас.

– И что вы от меня хотите?

– Любви.

– Но вы ведь знаете, что я замужем?

– Конечно знаю. Я тоже женат.

– Я замужем за вашим племянником, пан барон!

Тот приблизился к ней и мурлыкающим голосом произнес:

– Откажешь мне – обидишь племянника.

Соня засмеялась, подошла к нему поближе.

– То есть вы хотите стать моим любовником?

– Именно так, – серьезно согласился пан Лощинский.

– Но за любовь надо платить.

– Не отрицаю. Сколько вы хотите?

– А сколько вы можете? – Соня насмешливо смотрела на вдруг вспотевшего мужчину.

– Все относительно. Не могу же я подарить вам целую ювелирную лавку!

– Почему – не можете? У вас же их целых восемь.

– Но это слишком!

– Слишком за любовь? – искренне удивилась Соня.

– Нет, я о ювелирных лавках. Было восемь, станет семь. Как я объясню жене, родственникам, друзьям?