Я почти уверен в этом.

Я наблюдаю за ней уже не первую ночь, и с каждым разом убеждаюсь: она не случайный персонаж.

Но если это так – почему её сознание всегда в одиночестве?

Почему рядом с ней нет ни знаков, ни следов других?

Иногда мне кажется…

Она – как чёрно-белый сюжет, который система заблокировала от остального мира.

Как онер, перешедшая черту. Павшая.

Та, кого система не уничтожила, а заточила в тишине.

Это объяснило бы её одиночество.

Но не объясняет другого: почему я здесь.

Почему я могу видеть её, чувствовать.

Почему её сюжет не отторгает меня.

Почему именно она кажется мне самой настоящей из всех, кого я когда-либо встречал.

Нет, причина явно в другом. Скорее всего, она просто не знает, кем является на самом деле. Не знает о своём даре, о своих возможностях, о том, что её сны могут быть не просто фантазиями, а настоящей территорией, где она способна управлять событиями и даже людьми. Она остаётся в полном неведении о том, какой силой обладает, и это делает её уязвимой перед теми, кто уже давно ищет таких, как она.

И вот вопрос – имею ли я право раскрыть ей правду? Рассказать, кто она и на что способна? Не уверен. Я не могу предсказать последствия, не знаю, насколько это перевернёт её жизнь, и готова ли она принять такое знание. Возможно, это испугает её или, наоборот, толкнёт на необдуманные поступки. Я не готов взять на себя такую ответственность.

Я пытался распознать её сюжет, но он словно не держался в структуре.

Всё время уходил куда-то на стык – сна и яви.

Это было не просто странно. Это было… как будто кто-то оставил дверь открытой в оба мира. Она не просто онер, она та, кого мы отчаянно и давно ищем – сомнамбула.

И в одном я уверен точно – я обязан защитить её. Хотя бы от тех, кого привык считать своими товарищами. Они слишком давно отчаялись, и стали жестоки в своих методах, чтобы разглядеть в ней личность, а не оружие, инструмент для достижения собственных целей. Я не позволю ей оказаться пешкой в чьей-то чужой игре.

Если уж я здесь оказался, значит, это не просто так. Значит, я могу что-то сделать. И я сделаю всё, чтобы уберечь её, даже если придётся пойти против собственных принципов и против тех, кого я всегда считал своими.

Она не принадлежит мне. Я знаю это, и от этого становится тоскливо и странно пусто. Я не выбирал её специально – просто случайно столкнулся с её сознанием среди миллиардов других, и впервые ощутил, что хоть в чём-то мне по-настоящему повезло.

Поначалу мной двигало лишь любопытство. Я задавался простыми вопросами: какая она? Чем живёт, о чём думает? Но чем дольше я за ней наблюдал, тем больше замечал мелочи, детали, которые она сама вряд ли осознаёт.

Она задумчиво накручивает локон на палец, как будто решает что-то важное. Иногда прикусывает губу, словно нервничает или колеблется. В ней всегда есть дистанция, словно она держит часть себя в тени, вдали от посторонних взглядов.

Она однозначно не любит внимание. Она всегда чуть отстранена, будто живёт на грани двух миров – того, что открывает всем, и того, что скрывает глубоко внутри себя.

И мне всё сильнее хочется понять:

Что же именно она скрывает?

-–

Я толкнул дверь моего любимого кафе «Легран» плечом, как обычно – чуть вбок, чуть вверх. Она скрипнула знакомо.

Запах кофе ударил в лицо первым. Обжарка. Молоко. Корица. Свежеиспечённый миндальный торт. Всё на месте. Всё на своих местах.

Слышно – старый плейлист. Лёгкий джаз. Пианино, саксофон. Стук ложечек о чашки и негромкий смех.

– Добрый вечер, Александр, – отозвалась бариста.

– Мне как всегда, – кивнул я, улыбаясь в сторону её голоса.