Замерла и Роза. Потому что они больше не бежали. Они стояли у самого края больничной крыши, и синие глаза, слишком яркие для привычного, скупого на чудеса мира, снова смотрели Розе прямо в душу.

– Ты мне веришь? Ничего не бойся. Ты сейчас всё поймёшь. Только верь мне, Знахарка! Ты веришь мне? Веришь?!

– Да! – Роза наконец-то смогла разжать губы. Собственный голос показался ей странно глухим – словно голосовые связки успели заржаветь за бесконечно долгие секунды их безумного бега.

– Ты всегда самая умная! – снова эта радостная улыбка, в синих глазах – обожание, тёмную чёлку раздувает ветром. Ветер? Почему ветер, ведь только что воздух был неподвижным, как тёплая, чуть солоноватая вода… – Ты сейчас всё узнаешь и поймёшь, Знахарка! А теперь – летим!

Туфли пришлось сбросить, иначе бы Роза не смогла взобраться на парапет. Вязкая тишина, в которой раздавался только нарастающий гул ветра, сменилась шквалом звуков – за их спинами орали отмершие полицейские, на больничном дворе толпились медработники и тоже что-то кричали, задирая головы кверху. Роза на миг оцепенела, увидев под ногами людей лужи ярко-красного цвета. Это… кровь? Весь двор, все широкие каменные плиты залиты кровью. Какой ужас… Неужели никто не видит? Как они могут ходить по крови?! Роза моргнула и пригляделась повнимательнее. Каменные плиты были серыми, нет никаких красных луж под ногами у суматошно бегающих внизу санитаров и фельдшеров. Ей просто померещилось.

И тотчас же к Розе пришло осознание, что не померещилось. Задний двор больницы действительно залит кровью. И она даже знает, чья это кровь.

А ещё она знает, что сейчас произойдёт. Вот прямо сейчас, через два удара её сердца.

– Летим, Знахарка!

Роза закрыла глаза и шагнула в пустоту. Людские голоса таяли, затихая, пока не утихли окончательно. Лишь ветер в ушах Розы пел ласково и торжествующе, обещая чудо.

Когда Роза открыла глаза, психоневрологический диспансер остался далеко позади. Прямо перед ней в облаках зияла широкая прореха, в ней голубело чистое небо, края облаков золотились от спрятанного за ними солнца. Крылья поднимали Розу всё выше, чтобы она успела пролететь в эту прореху, пока ту не затянуло.

Крылья… Крылья?!

Рядом с ней кто-то летел. Кто-то такой же, как она. С такими же сильными чёрными крыльями. Роза хотела повернуть голову и посмотреть, кто это там, но оказалось, что вертеть головой вовсе необязательно – она теперь прекрасно видела всё, что было с обеих сторон от неё, и даже немного то, что находилось сзади.

– Кар-р! – сказал тот, кто летел рядом с ней. Нестерпимо ярко сверкнули круглые синие глаза, матово блеснули жёсткие перья вокруг широко раскрывшегося мощного клюва.

Роза… нет, больше нет, теперь уже совершенно точно Знахарка взмахнула крыльями и вырвалась вперёд. Ветер помог набрать высоту, дружески подтолкнул её снизу. В облачной прорехе виднелось место, до которого им нужно добраться как можно быстрее – высоченная башня из белого, как облака, камня. Зримое воплощение того самого островка внутреннего покоя, что всю нынешнюю жизнь сберегала внутри и наконец-то обрела во плоти Знахарка.

Больше всего Даниил Петрович ненавидел, когда его называли Данилой-мастером. Да, он тоже работает с разного рода камнем, но он не камнерез, не ремесленник! Он архитектор, чёрт возьми, по его проектам небоскрёбы создаются, а не всякие там каменные цветы и шкатулочки!

Однако стукнуть кулаком по столу или ещё как иначе выразить свой протест Даниилу Петровичу мешали воспитание и вполне определённые меркантильные соображения. И когда чиновник из мэрии в очередной раз ввернул это своё: «Настоящий Данила-мастер, господа!», Даниил Петрович только скрипнул зубами и натужно улыбнулся.