Леван почувствовал, как холодный ужас пронизывает его до костей. Беглецы на свободе. Опасность, нависшая над Альмой, теперь угрожала каждому жителю Шатили. Кто они? Что они собираются делать? Какие еще страшные тайны скрываются в этом загадочном месте?

“Вызовите подкрепление! Предупредите всех жителей! Закройте все выезды из села!” – отдал Леван приказ, его голос, казалось, вернул себе хоть какую-то уверенность. Внутри него бушевал ураган эмоций, но он должен был держать себя в руках ради Альмы, ради жителей Шатили.

Он обернулся к Альме, которая продолжала неподвижно лежать на кровати, ее дыхание было прерывистым. “Альма, вам необходимо оставаться здесь. В безопасности. Я должен найти их”.

Альма кивнула, но в ее глазах читалось сомнение, недоверие и… страх. Она понимала, что оставаясь одна, она будет еще более беззащитна.

Леван наклонился к ней, стараясь говорить спокойно, убедительно. “Я понимаю, вам страшно. Но сейчас самое главное – ваша безопасность. Когда я их найду, я вернусь. Я обещаю”.

Леван поспешно выбежал из палаты, чувствуя, как адреналин захлестывает его. Нужно было действовать быстро, пока преступники не скрылись в горах. Он направился к полицейскому участку, чтобы организовать поиски, каждый миг был на вес золота.

Выбежав из больницы, Леван сразу же заметил движение, которое ускользнуло от других. В конце узкой, вымощенной булыжником улочки, в тени старых каменных домов, он увидел его. Высокий, худой силуэт, одетый во все черное, как описала его Альма. Он направлялся к окраине села, его походка была быстрой и уверенной, словно он знал, куда идет.

Леван почувствовал, как кровь застывает в его жилах. Это был он. Убийца.

Не тратя ни секунды, Леван выхватил пистолет из кобуры и побежал в погоню. Его ноги сами понесли его вперед, подчиняясь лишь животному инстинкту – догнать, остановить, схватить. Он должен был остановить его, прежде чем он причинит еще больше вреда.

Шатили погружалось в ночную тьму. Лишь тусклый свет луны освещал узкие улочки и старые каменные башни. Леван несся по пустынным улицам, его сердце колотилось как бешеное, отбивая ритм страха и решимости.

Преодолев последние дома, Леван выбежал на горную тропу, ведущую за пределы села. Он увидел, как черный силуэт исчезает в темноте. Он был уверен, что преступник направляется к заброшенной часовне Святого Георгия, той самой, о которой говорила Альма.

Поднимаясь все выше и выше по каменистой тропе, Леван чувствовал, как силы покидают его. Дыхание сбилось, ноги горели от напряжения. Но он не мог остановиться. Он должен был догнать его. Он должен был помешать ему завершить начатое. Он должен был спасти Альму.

Вскоре, преодолев изгиб тропы, он увидел свет. Свет из окон старинной часовни, сиявший в ночной тьме, словно маяк надежды и предзнаменование беды. Он понял, что он рядом.

Леван осторожно приблизился к часовне, прижимаясь к холодной каменной стене. Он достал пистолет, проверяя, чтобы он был на взводе, и приготовился к столкновению. Он должен был быть осторожным, ведь он не знал, что его ждет внутри. Он знал лишь одно: он должен был войти.

Леван сделал глубокий вдох, чтобы успокоить дрожащие руки, и толкнул дверь. Она заскрипела, пронзив тишину ночи.

Дверь заскрипела, пронзив звенящую тишину, и Леван ворвался внутрь часовни Святого Георгия. Сердце бешено колотилось в груди, отбивая дикий ритм страха и решимости. Внутри было темно и сыро, лишь несколько оплывших свечей отбрасывали дрожащие тени на стены, украшенные выцветшими фресками. Запах ладана, смешанный с запахом сырой земли и древней пыли, давил на легкие.