‑ Да, такое было, ‑ консьерж слегка нахмурился, вспоминая, ‑ три дня назад. Действительно, он появился в подпитии. Даже тихо пел.

‑ Он был один? ‑ это был уже Капелли.

‑ Почему один? ‑ допрашиваемый даже немного удивился. ‑ Нет, его сопровождал мужчина, русский. Он даже помог Гумилефу подняться на свой этаж.

‑ Откуда Вы знаете, что он русский? Описать его можете? – прозвучал уточняющий вопрос от Мартена.

Консьерж скривил рот ‑ его острый нос ещё больше заострился.

‑ Так он мне сам его представил.

‑ И как же? ‑ не удержался от восклицания Капелли.

К разочарованию полицейских мужчина неопределённо пожал плечами.

‑ Какое-то русское имя. Не помню. Оно ещё с их непроизносимой приставкой.

‑ Попытайтесь вспомнить, ‑ настаивал инспектор.

Мужчина хмурил лоб в попытке что-нибудь припомнить. Мартен заглянул в свой блокнот, затем медленно произнёс:

‑ Андрэи Сергеевиш. Так?

Мужчина вскинул на него глаза.

‑ Да-а, может быть, что-то похожее, ‑ протянул он с сомнением в голосе. ‑ Может быть, ‑ повторил он.

‑ А фамилию, фамилию этого незнакомца он называл? ‑ взгляд инспектор выражал нетерпение.

‑ Нет, фамилию точно не произносил, ‑ уверенно ответил мужчина.

‑ Ну а каков он из себя был? ‑ ещё раз повторил вопрос сержант, взглянув на инспектора.

Консьерж потёр подбородок, посмотрел в потолок.

‑ Высокий, худощавый, темноволосый. На нём плащ был. Бежевый плащ. Плащ был расстёгнут, под ним костюм. Шляпа на голове. Наверное, всё, ‑ мужчина опустил глаза и посмотрел на Мартена.

‑ Особых примет не заметили? ‑ инспектор смотрел с выжидательною миной, постукивая карандашом по блокноту.

‑ Не было у него никаких особых примет. Обыкновенное лицо, ‑ консьерж слегка хлопнул ладонью по коленке.

‑ Когда он ушёл от Гумилефа? ‑ продолжил инспектор.

Мужчина опять задумчиво потёр подбородок.

‑ Точно не могу сказать, но где-то, наверное, через час, ‑ прозвучал его ответ.

‑ Мадам Гумилеф находилась в квартире в это время? ‑ Мартен начал что-то записывать в блокноте.

‑ Да, она была дома, ‑ не колеблясь, ответил опрашиваемый. ‑ Конечно. Месье Гумилеф ещё спрашивал меня, дома ли мадам.

‑ Значит, он вышел через час, г-м-м, ‑ констатировал Мартен. ‑ Ничего подозрительного не заметили?

‑ Нет, он просто молча вышел, ‑ мужчина зевнул.

Сержант посмотрел на инспектора и указал глазами вверх. Инспектор кивнул на дверь.

‑ Запиши данные нашего свидетеля и вернёмся в комиссариат.

Капелли записал сведения о консьерже в отчётный блокнот, и они вышли на улицу. Здесь сержант повернул своё удивлённое лицо к инспектору.

‑ Почему, инспектор? Ведь она нам соврала. Надо вернуться и прижать её к стене.

Мартен надел своё серое кепи и отвернулся в сторону. Капелли продолжал вопрошающе смотреть на него. Наконец, инспектор криво улыбнулся.

‑ Я думаю, сейчас мы ничего бы не добились. Она потеряла мужа, она не в себе, ничего не помнит ‑ всё закончилось бы истерикой и скандалом: полиция опять пытается бросить тень на благопристойных граждан, ‑ он как-то задумчиво посмотрел в конец улицы. ‑ Думаю, побеседуем с ней в комиссариате, но уже после похорон. Кстати узнай о завещании. Интересно, кто наследник? У этого русского, очевидно, деньги водились.

‑ Как скажете, инспектор, ‑ сержант пожал плечами, и они направились к ближайшей станции метро…

Похороны Василия Гумилёва состоялись через три дня после его гибели на окраине кладбища Монмартр. Мартен и Капелли присутствовали на церемонии отпевания в соборе Александра Невского. Высокого незнакомца среди провожающих усопшего в последний путь они не заметили. «Опять напрасно потраченное время, чёрт возьми! Надо брать вдову ‑ в ней всё дело. Это же ясно!» ‑ итальянский темперамент Капелли вырывался наружу.